В рассветном дыму, угрюмо карабкаясь по ложбинам гранитных плит, волоча сундук с сокровищами, путешественники увидели гнездовья троллей в пещерах под скалами. Армия Хазара пошла коротким путем вокруг плато и вышла к этому серому пространству лавовой пыли и кремневых полей в полночь, и здесь ее нашли и истребили змеедемоны.
Между пыльными камнями валялись сотни тел. Все они были выпотрошены, многие обезглавлены, почти все с оторванными конечностями. Напитавший воздух смрад поднимался вместе с дневным жаром из почерневших луж крови и внутренностей, застывших от ночного холода и теперь тающих. Тролли сновали десятками, перемазываясь кровью и разбивая кости о камни, чтобы достать мозг. Дюжины их рылись в расползающихся внутренностях, бешено тараторя, слишком нажравшиеся, чтобы есть еще, и все же не в силах оставить кровавый пир.
Вороний Хлыст и Бульдог в ужасе отвернулись, но Котяра не отвел глаз. В овраге застывшей лавы он заметил живого среди трупов. Это была женщина, измазанная запекшейся кровью и присыпанная пеплом. Она скрывалась под разорванными телами, но через миг-другой ползущий рассвет выдаст ее троллям. Котяра понимал, что она это чует и отчаянно ищет иного убежища, но в нарождающемся дне не было спасения от бойни.
К изумлению своих спутников, Котяра направился вниз по тропе, крича, чтобы привлечь к себе внимание. Озадаченные тролли оторвались от жора и бросились к нему. Не замедляя шага, Котяра снял с плеча ружье и погрозил троллям. С воем и улюлюканьем они попятились, уставясь на него провалами глаз.
- Женщина! - крикнул он той, что скорчилась, окровавленная, в лавовом русле. - Иди сюда!
Она замерла в нерешительности, испуганная появлением зверовидного человека с голубой шерстью на плечах, торчащими ушами и щелками зеленых глаз. Она сжалась в страхе. Котяра пошел к ней, раскидывая разорванные тела, направляя ружье на троллей, которые, щелкая остриями зубов в обугленных пастях, дыбили зеленую шерсть на спинах. Потом снова поманил ее рукой - человеческой рукой.
Она вылезла из ложбины и побежала к нему. Тролли бросились вперед, но вновь Котяра остановил их взмахом ружья, и они попятились, щелкая клыками и размахивая когтистыми клешнями.
Котяра поспешно повел женщину на уступ, где ждали Бульдог и Вороний Хлыст. Когда они оглянулись, тролли вернулись к своему пиру, и ни один не попытался преследовать.
- Тиви! - заорал Бульдог, увидев ее, но она только тупо смотрела, слишком потрясенная, чтобы узнать его в этом блеклом наряде.
- Ты знаешь это жалкое создание? - спросил Вороний Хлыст, отступая от измазанной кровью женщины.
- Да, - ответил Бульдог с жалостью, помогая ей подняться на уступ. Она из уличных детишек, что стояли у меня на стреме во время работы. Лучшая из них.
Они направились прочь по гранитным выходам и остановились только тогда, когда ушли достаточно далеко от места бойни. Бульдог посадил Тиви на свой сундук, дал ей попить воды из фляги и приложил к ее ранам целительные опалы. Порезы были поверхностные, они зажили сразу.
Вороний Хлыст закрепил на своем посохе связку опалов и выдал достаточно Чарма, чтобы очистить новую знакомую от покрывающей ее слизи и крови. Когда грязь стекла коричневыми струйками и растворилась в воздухе, Вороний Хлыст увидел молодую женщину с запавшими от голода щеками, с каштановыми коротко стриженными волосами и светло-голубыми глазами, расширенными с перепугу. Одета она была в серый фабричный комбинезон и поношенные матерчатые сандалии, и никого не удивило, когда она сказала: "Мне холодно". Изможденное лицо было перекошено страхом, и только постоянный поток Чарма из посоха Вороньего Хлыста не давал ей потерять сознание от потрясения.
- Я купила защиту в войсках Хазара, и они... они пытались нас защитить. Пытались. Но нас нашли змеедемоны... вы сами видели!
Чтобы успокоить Тиви, Бульдог сунул ей в руки амулет в виде золотой пластины, усаженной наговорными камнями и целительными опалами. Она озадаченно уставилась на амулет, тут же захваченная его силой, и благоговейно взяла его тонкими пальцами, будто никогда раньше не трогала Чарм в таких концентрациях. Изголодавшееся, худое лицо разгладилось.
- Тиви, - спросил Бульдог, - теперь ты меня вспомнила?
Она прижала амулет к груди.
- Бульдог! Я думала, что сплю. Ты, ты здесь... - Она оглядела унылый пейзаж.
- Пойдем, Тиви, - позвал Бульдог. - Надо скорее отсюда уходить. Здесь тебе не место, потому что ты - та, кто остается жить. Пойдем быстрее. Завтра в это время мы должны уже выбраться из Кафа.
Тиви оглядела своих спасителей с ясностью сновидца, и ее зрение затуманилось слезами.
- Спасибо, - шепнула она, сильнее прижимая к груди амулет, выдавливая Чарм на свои душевные раны. Она подняла глаза, всматриваясь в раскосое лицо Котяры. - Спасибо тебе, друг, что спас меня.
Они пошли дальше. Весь день, пока группа спускалась по каменным желобам на растрескавшуюся глину, шла через пустыню среди столбов выветренных скал, Бульдог изливал на Тиви свою философскую болтовню, пытаясь наполнить зияющую пустоту, которая образовалась у нее в душе от пережитых страданий. Вороний Хлыст состряпал из жезлов силы, найденных в сундуке Бульдога, что-то вроде бронежилета и приладил их Тиви проволокой из чармопровода.
Черпая силы в Чарме и доброте своих спасителей, Тиви бодро шагала под ослепляющей жарой дня, под багрянцем сумерек и хрустальной прозрачностью ночи. Она слышала все, что говорит Бульдог, но не слушала ничего. Амулеты Бульдога придали ей жизненную силу, победившую все перенесенные скорби, даже ужас, который отделил ее от судьбы спутников, дал единственной выжить.
Такого потока Чарма она не испытывала никогда в жизни, и ей хотелось больше узнать о спутниках Бульдога, которые несли на себе столь явные метки зверя и все же позаботились о встреченной в пустыне нищенке. Но спрашивать она не решалась - боялась, что у нее все тут же отберут, исчезнет целительная сила Чарма и она останется наедине со своей жалкой сущностью, снова станет добычей ужаса.
На рассвете за бесконечной равниной замаячили снежные горы на юге, туманные и синие. Котяра отделился от группы, сказав, что поищет воду и обследует окно в красных скалах, которые были видны на дальнем берегу потрескавшегося дымящегося русла. Там он и подождет группу.
Но он не стал искать воду, а немедленно со всей своей быстротой и ловкостью устремился к скальному окну. Там он снял с себя нитку амулетов острых глаз и оставил ее на скальной полке вместе с ружьем, капюшоном и поясом - здесь это все и найдут его спутники.
Серебряные корочки Неморы и Хеллгейта висели в дневном небе, и под ними шла к снежным горам одинокая фигура. Он заплатил за доброту Бульдога, рискнув жизнью ради грезоткани, и он сдержал слово, данное напарнику и Вороньему Хлысту, - проводил их через Каф. Ничего принадлежащего им он себе не взял. Теперь он шел, свободный от всех обязательств, к синим горам и к будущему, которое в его снах содержало его прошлое.
