Серебряные корочки Неморы и Хеллгейта висели в дневном небе, и под ними шла к снежным горам одинокая фигура. Он заплатил за доброту Бульдога, рискнув жизнью ради грезоткани, и он сдержал слово, данное напарнику и Вороньему Хлысту, - проводил их через Каф. Ничего принадлежащего им он себе не взял. Теперь он шел, свободный от всех обязательств, к синим горам и к будущему, которое в его снах содержало его прошлое.
7
ТКАНЬ НЕБЕС
Глазами Чарма Бульдог смотрел, как Котяра уходит меж выветренных скал, его перевернутое изображение плывет в отражении воздушных линз у горячей почвы пустыни, и кажется, будто он идет по небу, и голова задевает растресканные камни. Большой вор ничего не сказал спутникам, пока они не дошли до скального окна, где нашли ружье, ожерелье амулетов и снаряжение, которое оставил Котяра.
- Он с ума сошел, - убежденно заявил Вороний Хлыст. - Без Чарма ему не выжить.
- Он человек из другого теста, - сказал Бульдог и сунул ружье в сундук.
- Я думаю, он вообще не человек, - раздраженно возразил Вороний Хлыст. - Разве человек пойдет в пустыню без чармострела или амулетов? Он просто кот из джунглей, кое-как замаскированный под человека спятившим волшебником.
- Он храбрый человек, - тихо сказала Тиви.
- Для тебя - да, - согласился Вороний Хлыст. - А для нас он просто ушедший псих.
- Он нас покинул, чтобы видеть сны, - догадался Бульдог. - Он знал, что отяготит нас на пути к нашей судьбе, если придется каждую ночь останавливаться для сна.
- Ну и ладно. - Вороний Хлыст бросил нитку амулетов острых глаз себе в рюкзак. - Теперь мы от него свободны, а впереди - Горы Мальпаиса. В их бесчисленных долинах и ущельях можно спрятаться от змеедемонов.
Трое оставшихся пошли по обугленной и ржавой земле, и к полудню меж выветренных валунов стали появляться высушенная трава и бурьян. Снежные гребни плавали в воздухе миражом, будто став на якоре над горизонтом. Закат, полный ярких красок и облачных замков, застал их на лугу под темными талисманами высоких деревьев. Группа остановилась подзарядить амулеты от массивного посоха Вороньего Хлыста и теперь сидела в колышущейся траве под бледными звездами, оглядывая пройденный путь.
- Каф, - произнес Вороний Хлыст с заметной гордостью. - Мы прошли Каф. Теперь нам на все наплевать.
- И на змеедемонов? - спросил Бульдог, приподняв белесую бровь.
- У них нет Чарма, - сказал Вороний Хлыст. - Они не видят нас издали. Значит, все, что мы должны делать, - это быть там, где их нет.
- И как это сделать? - Бульдог вытащил из сумки на поясе пакет медовых ягод и раздал спутникам.
- Ясно, что надо держаться подальше от городов, - ответил Вороний Хлыст, жадно прожевывая горсть ягод. - Устроить свою жизнь в глухих местах. По крайней мере здесь есть еда. Мы уже черт знает сколько дней живем на Чарме и этих проклятых ягодах. Я изголодался по настоящей еде. Может, найдем здесь деревушку с трактиром. Хотя скорее всего придется обойтись подножным кормом.
Бульдог застонал:
- Всю свою жизнь я знал только Заксар. Я трудился целые дни, чтобы заработать себе путь к какой-нибудь истине в этом городе. А теперь... теперь успех - это найти вкусный корешок! Вся моя работа в Заксаре пошла прахом.
- Да нет, большая Собака. - Вороний Хлыст раздал спутникам ореховые палочки и сам взял одну. - У тебя есть твое сокровище. Держи почаще жезлы силы под взглядом Извечной Звезды, и они будут всегда заряжены и на твою жизнь этого заряда хватит для всех твоих амулетов.
- Я годами бедствовал, не мог позволить себе ни на один жезл силы больше, чем было нужно для зарядки перевязи, - горестно причитал Бульдог. И теперь, когда у меня хватает жезлов, чтобы все амулеты работали, когда кончились дни моего воровства, я изгнан из Заксара - из всех городов! Что у меня будет тут за жизнь? - Он показал жестом на сияющую пыль заката, мрачные деревья и камни пустыни.
- У тебя хотя бы есть Чарм, которым можно жить, - ответил Вороний Хлыст с набитым ртом. - А посмотри на этого ребенка. У тебя же нет Чарма, кроме того, что мы тебе дали, так? И я прав буду, если скажу, что у тебя за всю жизнь Чарма не было?
- Не было. - Тиви сосредоточенно грызла ореховую палочку, заедая ягодами, и не смотрела на своих спутников. Лицо ее было скрыто рассыпавшимися волосами.
- Ты работала на фабрике за глаза тритона и на них покупала себе грубую пищу и призму, чтобы отогнать сон, - уверенно сказал Вороний Хлыст и сам себе кивнул.
- Мне случалось спать, - призналась она, не поднимая глаз. - Мне не стыдно об этом рассказывать.
- Да, - продолжал Вороний Хлыст, снова кивнув, измеряя ее пристальным взглядом темных глаз. - Я знаю, что было много ночей, когда тебе приходилось выбирать между хлебом и призмой. Лучше спать сытым, чем бодрствовать на голодный желудок.
- Как со мной было в детстве, - перебил Бульдог. - Я заползал под мусорные ящики и закладывался кирпичами, чтобы не унесло во сне.
- Там до тебя ночные ползуны могут добраться, - сказала Тиви.
- Верно. - Бульдог показал размытые серебристые шрамы на внутренней поверхности рук. - Вот следы, как они пытались влезть в мои жилы. А ты где спала?
- На фабрике, когда работала, - ответила она, - пока меня не поймали и не уволили. А потом - в мусорных ящиках.
- Фу! - Вороний Хлыст с отвращением дернул бородой. - У меня для этого слишком чувствительный нос. Даже под ними - и то сильно воняет. - А здесь придется привязываться к кронам деревьев, как первые люди. - Он отвернул капюшон, открыв узкое, как лезвие топора, лицо, сморщенное, словно кожаная сумка, с очерченными синим губами и глазами, с черными вихрами, завернувшимися в колючие перья. - Если ты не хочешь оставаться с нами.
Тиви порывисто подняла голову.
- Я не знаю, что мне делать. Не знаю, зачем бежала из Заксара. Куда мне было идти? Я нигде больше никогда не была. Мне только хотелось удрать подальше от змеедемонов.
- Вот мы и удрали, - спокойно сказал Вороний Хлыст и положил тощую руку на потертую ткань, покрывавшую ее бедро. - Ты симпатичная женщина, Тиви. Я бы тебе дал столько Чарма, сколько тебе нужно, если бы ты согласилась быть моей спутницей.
- Спасибо, но я этого не стою. Я всего лишь уличная сирота. - Она снова опустила голову, и волосы упали ей на лицо. - Я благодарна за то, что вы для меня сделали - спасли от троллей, исцелили от страха Чармом, очистили меня и провели через Каф, делясь водой, и вот теперь едой - вы столько для меня сделали. Но я - я никто. У меня для вас ничего нет.
Бульдог обратился к ней ироническим тоном, жестко глядя на Вороньего Хлыста.
- Мне кажется, что эта любвеобильная Ворона интересуется тобой как таковой.
Тиви решительно покачала головой:
