Очеловечился я, думал Хантер. Вот даже стало знакомо такое слово как ностальгия. Не по родине, по молодости. Родная реальность, как забытый сон. Воспоминания о ней уже успели стереться за эти годы. А вернутся на Родину, он сможет только таким образом, как «вернулся» Шурави. С одним маленьким отличием, его прах будет развеян не над вершинами гор, а над морем. Живым, после перенесенных физических изменений он вернутся, не сможет. То, что с его организмом сделали для выживания в этой реальности, в родной его погубит. Изменения эти необратимы.
— Командир, — обратился он к дежурному автостоянки, лениво курившему около своей будочки, — Ты этого человека случайно не видел?
Дежурный равнодушно прошелся взглядом по фото.
— А? Был такой, ставил раньше свою тачку у нас.
— И часто?
— Да уже с неделю не ставит.
— Я говорю, постоянно ставил?
— Ну… А тебе чего?
— А то, что машина его в угоне числится.
— Мент, что ли? — равнодушно и неуважительно отозвался дежурный.
— В общем, так, — зло сказал Хантер, — Или ты мне отвечаешь на все вопросы здесь или по повестке вызову.
— Да ладно. Чего ты? Клиент постоянный, тачку с год как ставит. Как звать не знаю, по журналу можно посмотреть.
— Как звать я и сам знаю. А когда он машину оставлял, в какую сторону уходил?
— Да, туда, — кивком головы указал сторож, в сторону магазина «Pucha».
***
Проведя Мухина до кабинета лаборанта Шубрикова, который следователи захватили для своих нужд, сопровождающий Мухина субъект дождался когда, тот присядет к столу, а сам подошел к окну и стал с отсутствующим видом рассматривать пейзаж за окном. Словно свои обязанности он выполнил, и текущий допрос его совершенно не касается.
Вопреки ожиданию Мухина, следователем, сидящим за столом и ведущим допрос, оказался не вчерашний молоденький лейтенант, а совершенно заскорузлый тип с ярко выраженной уголовной физиономией. Этакий Волк Ларсен с благородной сединой в висках, и совершенно зверским выражением на лице. Мол, шутки кончились, я все про вас знаю, и советую сознаться сразу. Лапки к верху! И не чирикать! Ага, подумал Мухин, так я тебе мил друг все и скажу.
И на первый вопрос следователя он отреагировал мгновенно.
— В каких отношениях вы находитесь с Бахтиаровым Бериком Амантаевичем? — угрюмо спросил следователь.
— Он мой сексуальный партнер, — не моргнув глазом, ответил Мухин.
Стоящий у окна, хмыкнул и продолжил считать листья на деревьях. Дознаватель не отреагировал никак. Сухим протокольным тоном, предупредил об ответственности за дачу ложных показаний, и предупредил, чтобы Мухин ему сказки про инопланетян не рассказывал, и выслушивать другие сказки он тоже не намерен. Тогда Мухин осведомился о том, что конкретно от него хотят услышать? На что следователь ответил, что вопросы здесь задает он, это, во-первых, а во-вторых, ждет правдивых и исчерпывающих ответов от Мухина.
— И так, — скучающим голосом продолжил следователь, — Вы подтверждаете тот факт, что находились в дружеских отношениях с Бахтиаровым?
— Да, подтверждаю.
— Вы неоднократно бывали у него дома?
— Да, бывал.
— И так же знакомы с его родственником, Амиржановым Хасеном Батырхановичем?
— С кем? — переспросил Мухин.
— Амиржановым Хасеном, предпринимателем?
— С Хасеном, да знаком, — подтвердил Валерий Николаевич. Надо сказать, что фамилию Бериковского родственника Хасена, торговавшего на рынке китайчиной он услышал впервые от следователя. До этого как-то не интересовался. И никак не мог понять, зачем следователю понадобилось притягивать за уши к делу об исчезновении трупа Хасена, ну или там не за уши, а за какие другие органы. И уже собирался задать вопрос следователю, но тот его опередил.
— Что вы можете сказать об этом ноже? — Ни с того, ни с сего, произнес следователь, и выложил на стол нож, упакованный в герметичный полиэтиленовый пакетик, какие обычно используют эксперты.
— Нож восточного типа с широким клинком и узкой надсадной рукояткой из рога, судя по форме и орнаменту, относится к узбекскому типу ножей.
— Вы узнаете этот нож?
— Ну да, это пичак.
— Я не о том спрашиваю, вы видели этот нож у Амиржанова Хасена?
Мухин внезапно почувствовал себя мерзко. Вот, вроде ничего кроме правды он не говорил, и говорить не собирался. Но вдруг отчетливо понял, что из него вытягивают показания против Хасена, которого он видел всего пару раз, на застольях у Берика. И ничего плохого или хорошего про него не думал, и сказать не мог. Но явственно понимал, что это как-то связано с Бериком, и от того, что он ответит сейчас, будет зависеть их дальнейшая судьба. Надо было что-то врать, и как-то врать, вытаскивать Берика из беды. Поскольку ни в какую причастность Берика к темным делишкам Мухин поверить не мог. Не такой Берик человек, чтобы ни в преступлении участвовать.
— Валерий Николаевич, вы видели этот нож на квартире у Бахтиарова? Я вас спрашиваю?
— Не знаю, — ответил Валерий Николаевич.
— Как это не знаете? Видели или нет?
— Я видел подобный узбекский нож, но утверждать, что это тот самый нож не берусь. Они, знаете ли, похожи….
— Это тот самый нож, — кивнул следователь.
— Я не совсем понимаю, какое отношение этот нож, даже если он тот самый имеет к пропаже трупа в нашем морге?
И тут следователь впервые хмыкнул, и оскалился, проявляя хоть какие-то эмоции на своем постном лице. Да и стоящий у окна, перестал считать ворон, и повернувшись лицом к Мухину, улыбался.
— Сейчас поймете, — ласково пообещал следователь, — Скажите, вчера была ваша смена?
— Да, моя.
— Это Берик Амантаевич вам предложил поменяться сменами?
— Э-э-э, нет. Собственно он не вышел позавчера, после дня рождения отдыхал дома. Поэтому…, - начал объяснять Мухин, но следователь опять ему не дал договорить.
— Вы знали о том, что адвокат Садовников участвовал в деле о возмещении ущерба гражданину Харитонову В.К., в результате которого суд признал Амиржанова Хасена виновным и постановил наложить арест на его имущество?
— Впервые слышу, — честно признался Мухин.
***
— Ну, что ребята, поехали обратно? — сказал профессор своим попутчикам, которых он подобрал на дороге. Двое молодых парней выглядели вполне адекватными, и Томилов доверившись своей интуиции решил их подвести, не смотря на то, что практически в каждом своем студенте подозревал если не наркомана, то алкоголика. Справедливости ради надо сказать, что его подозрения не лишены были оснований. Томилов был заведующим кафедры агрономии в сельскохозяйственном институте, и основная масса его студентов была из отдаленных поселков, где пить водку учатся раньше, чем разговаривать. Но эти два субъекта имели вид внушающий доверие. Особенно старший, которого как выяснилось, звали Сергеем.
