— Помолись, легче станет, — предложил ему Петька.
— Месть. Этот кровавый путь только из-за желания мести? Хотел ли я отомстить…, отомстить так кроваво? Нет, но из того пламени ненависти, что пылало во мне, вырос этот ужас. Зачем я это сделал? Джулию не вернешь!!! Её доброта…
— Тогда сходи на завод. Там проблемы с двигателем для катера возникли. Ломается через каждые пять-шесть часов работы, то одно, то другое из строя выходит. Капризная штука, не то, что трактор.
— На доводку двигателя до ума требуется время. Год-другой и наработка на отказ увеличится в десять раз.
— Николай Николаич, может тогда на Аляску поедем. Там ваши друзья.
— Мой друг Гусев — мясник. Безжалостный, жестокий… профессионал. Володя хотел бросить это ужасное, мерзкое занятие еще там…, - Ершов запнулся, — Тебе не надо знать…
Николай замолчал. Петька был не рад, затеянному разговору.
— Нельзя воевать в белых перчатках!!! Не выходит! Никак! Я, именно я затащил здесь Володю обратно в эту бойню. А потом упрекал… Поссорились мы, разругались, — горько проговорил Ершов.
Мужчины сидели молча. Николай опять развернул газету.
— О чем пишут? — попытался уйти от неприятного разговора Петька.
— О нас. Столько дней прошло, а статьи о зверствах банды «Кровавые нигеры» не прекращаются, — горько усмехнулся Ершов.
— Мэри, сестра Лизы, попросила меня, попросить тебя…, - сделал вторую попытку Петька.
— Ну! Рожай, наконец.
— Лиза просится к Гусеву.
— Каждую неделю ты отправляешь на Аляску то группу крестьян, то казаков. Пристрой её к ним.
— Она думает, что Гусев подумает, что она в дороге… Сам понимаешь столько голодных мужчин рядом, а она, как бы… в прошлом…, - мялся Петька.
— Бывших шлюх не бывает! Лизка влюбилась? Глаз на Вовку положила. Нет. Думаю, захотела прокатиться с удобствами, первым классом. Хорошо, я закажу для неё билет. Только, боюсь, Гусев оседлал певичку Зузу. Горячая штучка. Я ему, помню, в самом начале все уши прожужал о ней.
— Клячкин раньше уехал. У Лизы есть шансы, что Гусев свободен.
— Мэри села тебе на шею. И уже свесила ноги, — засмеялся Ершов.
Петька довольно улыбнулся.
Глава 1
Разгул демократии на Гавайях
Клячкин закурил дорогую кубинскую сигару, к которым он пристрастился за последний год. Он предложил сигару Гусеву, тот криво усмехнулся, но взял.
— Негритянки сворачивают их на своих потных ляжках, а вы суёте эту гадость себе в рот, — решил испортить друзьям кайф Ершов.
— Я три месяца трахал певичку Зузу, ту, с которой ты как-то провел всю ночь. И имел несколько больший контакт с негритянскими ляжками. Лишь у Гусева, по-моему, не было в постели негрЫ? — рассмеялся Клячкин, и показал Николаю язык.
— Я не расист. Один раз попробовал, — смущенно возразил Володя.
— Что-то ты покраснел? — оживился Клячкин.
— Да ну её, шлюху черную! Деньги взяла, а потом заявила, что у всех негров причиндалы толще, чем у белых. Сучка наглая.
— Не будем о грустном, — Клячкин виртуозно выдохнул три кольца дыма.
— Не получится. Я пригласил вас именно по грустному вопросу. Из Монреаля меня выдавливают, выпихивают. Не так грубо, как из Нью-Йорка, здесь приличная публика, но очень настойчиво, — сказал Ершов.
— Чужаков нигде не любят. Везде всё давно поделено. Надо либо жениться на страшиле, чтобы войти в клан, либо подбирать крошки с барского стола, — изрек очевидную истину Клячкин.
— У тебя есть готовое решение, но оно затратное. И ты позвал нас, чтобы мы тебя поддержали деньгами? — догадался Гусев.
— И деньгами, и людьми, и сами поучаствовали!
— Интересно!!! Что ты такое придумал, — Клячкин даже перестал курить, потушил сигару и приготовился слушать.
Гусев тоже изобразил внимание, но неудачно, пепел с сигары упал на ковер. Франческа, сидевшая в углу комнаты в глубоком кресле, до сих пор как бы читала книгу о приличных манерах. Она тут же вскочила, схватила маленький веник и совок, подмела пепел и зло зашипела на Гусева. Володя сделал зверскую рожу, на что девица только хмыкнула.
— Ты ведешь себя неприлично, — нахмурил брови Ершов.
— Вы беседуете по-русски в моём присутствии. Это прилично?
— Франческа, я просил тебя поработать во дворе, заняться дрессурой Вилкаса, щенок не признает никаких правил. Я предупредил тебя — этот разговор не для твоих ушей!!! Это деловой разговор!
— Конечно! Разговоры о «торпедах» и «автоматах» можно вести при мне по-английски. А смаковать «прелести» шлюхи Зузу нужно по-русски.
— Мне не нравится твоя вульгарная речь. Ты меня рассердила Франческа. Ты наказана. Сегодня — без сладкого. Франческа, выйди из комнаты, — сухо приказал Ершов.
Франческа, изображая оскорбленную в лучших чувствах невинность, проследовала из комнаты. Проходя мимо Гусева, она наклонилась и сказала ему на ухо:
— А ты, Goose, не сори тут. Вернусь — проверю.
— Что-то она как-то слишком? — удивился Клячкин.
— Поцапалась с Лизой. Франческа держит здесь всех в ежовых рукавицах.
Лиза фыркнула пару раз, вот Франческа на мне и вымещает, — спокойно ответил Гусев.
— Ладно! Вернемся к нашим баранам. Итак. Нужно, чтобы в маленькой стране, на худой конец в штате, провинции, губернии вся власть принадлежала нам. И я такую страну-штат США нашел!
— Мы не дети и не бабы, чтобы играть в загадки. Колись, Николай, — потребовал Гусев.
— Коля, колись, — поддержал Клячкин.
— Давным-давно тому назад, или вперед, отчим возил меня и маму отдохнуть на Гавайи. Там я узнал о школах короля Камехамеха и его праправнучки принцессы Пауахи, о детском центре — наследии королевы Лилиуокалани, и услышал сочиненную ею песню «Aloha Oe».
— Короче, Склифосовский, — остановил Ершова Гусев.
— Я тут немного разведал. В Вашингтоне сидит группа торговцев из Гонолулу и лоббирует присоединение страны к США. Но пока Гавайи независимы. В теории. Фактически, только американцы без всяких оговорок обладают правом голоса. Коренные жители и европейцы должны иметь собственность на три тысячи долларов. Азиаты, конечно, бесправны. По нынешней конституции к выборам допущено два процента из ста тысяч населения. Вы поняли?
— Можно я, можно я отвечу? — поднял руку, как на уроке, и по-детски залепетал Клячкин.
— Не ёрничай, клоун. Посол США на Гавайях никогда не признает американское гражданство наших крестьян. Насрёт на любые документы. Там тоже всё схвачено, — скептически заявил Гусев.
