Словно не было войны. Словно после окончания финала все пойдет по старому. Словно игра важнее жизни...
Нам пришлось применять силу, чтобы оттеснить вопящую от ярости орду болельщиков в сторону и загрузиться. И я подумал, что красные сильно рискуют, если попытаются прервать игру. Толпа просто разорвет щуплых азиатов на куски... или Нью-Йорк потеряет несколько миллионов жителей.
Фанатам флайбола пришлось подождать. Словно волны, состоящие из концентрированного безумия, толпы накатывали и разбивались о бронированные грудные пластины стоящих плечом к плечу командос. Пластилитовые трубы поездов, удерживаемые на станции в нарушение всех расписаний, проседали над рельсом, когда тяжелые гоплиты входили и пытались рассесться на узеньких сидениях.
Наконец последний состав дрогнул, тягач поднатужился и стронул трубу с места. Станция, где мы оттеснили фанатов, не была конечной и в вагонах оказались люди севшие раньше. Я садиться не стал и всю дорогу на меня, снизу вверх пялилась какая-то маленькая сухонькая старушка.
Труба летела мимо заполненных людьми перронов. Пистолет, приставленный к затылку оператора поезда, придавал составу дополнительную скорость. Немногочисленные пассажиры, которым довелось попасть в одни с нами вагоны, тихо злились, но открыто выражать недовольство не решались.
- Вы бы еще, молодой человек, на лошади сюда въехали, - вдруг укоризненно выговорила старуха.
- Ты ее хоть раз в жизни видела? - засмеялся я. - Мымра, ты, наверное, даже в Зоопарке ни разу не была!
- Хам! - закричала старушка. Солдаты заржали, поезд остановился. Если бы пришлось перед боем что-то говорить своим солдатам, я вряд ли сумел найти лучшие слова для поднятия их настроения.
От выхода до развалин было не более пятисот метров, но все это пространство было плотно забито. Горбатые панцеры, тягачи с ажурными фермами ракетных установок, грузовики, штурмовики, полевые кухни и санчасти. Суетливо мельтешащие среди серо-зеленых стальных монстров серо-зеленые люди с оружием. Мы вышли из-под земли и еще пару минут разглядывали излишне милиторизированный муравейник, прежде чем нас заметили.
Очаги растерянности возникали в толпе красных то тут, то там, пока вся эта армия не замерла с открытыми ртами. Тогда я подрегулировал микрофоны в шлеме и сказал так, что голос долетел даже до обгоревших развалин банка:
- Вы что? Решили их пересмотреть? Идите и убейте их. Будем потом смотреть на их трупы!
- Огонь! - запоздало выкрикнул какой-то красный командир, и площадь взорвалась. Огненные вихри пронеслись по беззащитным грузовикам, кухням и фургончикам медслужб. Бесполезные при большой скученности и суматохе панцеры крутили башнями и изредка стреляли, разрушая титанические здания нависающие над улицами. Тогда вздымались облака пыли, и оседающий небоскреб заваливал и моих солдат и комми.
Шквал гудящих пуль, словно брызги разлетался рикошетами от брони панцеров и моих солдат. Ни что, ни единое живое существо не имело шансов выжить в этом безумстве. Ряд за рядом, отряд за отрядом из подземелий метрополитена выходили все новые и новые солдаты, оттесняя красных к середине площади. Это уже не походило на бой, это было настоящее аутодафе. Последняя вспышка перед угасанием демократии, яростный предсмертный вопль умирающего мира.
Визжали пытающиеся взлететь штурмовики, но даже вой турбин заглушали вопли и стоны погибающих оккупантов. Излучатели моих бойцов не давали ни единого шанса. Лопающиеся, как орехи головы, фонтанирующие кровью обнаженные внутренности, оторванные конечности. Вопли ужаса, агония и ругань наполнили эфир, и мне пришлось отключить коммуникатор.
- Может быть, предложить им сдаться? - потрясенно выговорил один из стоящих рядом со мной, в арьергарде, солдат.
- Им сейчас не до того, - похлопал я его по плечу. - Они умирают, а это отвлекает от переговоров. Пошли...
Сотня специально отобранных солдат личной охраны выстроились в таран и, словно корабль в бурном море смерти, пошли к чернеющим выжженными окнами развалинам банка. Я, как капитан корабля, вместе с помощниками, Элсодом и Желссоном, шел в центре.
Не доходя каких-то полусотни метров до цели похода, я разглядел Игора среди жалкой кучки защитников банка. Он, весь изодранный, в крови и с перевязанной левой рукой, вопил, прыгал и стрелял в пробегающих мимо красных из огромного пистолета.
- Не поранься! - закричал я ему, и он приложил руку с оружием к бровям, изображая впередсмотрящего.
- Хо-хо! Берти! - воскликнул Игор, стоило отряду подойти ближе, так, чтобы он смог меня разглядеть. - Смотри! Он, как дикий мустанг!..
Щуплый банкир снова принялся стрелять по мечущимся в панике комми.
- ... Смотри, я обуздал этого бешеного зверя! - вопил коротышка, пуская пулю за пулей. - Ах, какая это сила!
Ошметки мозгов из разорванной пулями головы оккупанта медленно стекали вниз по стене, вызывая новый приступ восторга.
- Это просто СИЛА в чистом виде! Мощь, воплощенная в металле!
Стоящего невдалеке от нас с банкиром солдата вдруг вырвало. Меня весьма позабавили его попытки нагнуться в танкообразной одежде и извергать съеденную накануне пищу не внутрь своего облачения, а наружу.
- У твоих солдат слабые желудки, - засмеялся Игор. - А вот по мне, так это просто здорово!
Отпуская шуточку, банкир продолжал выпускать злые пули, почти не целясь, в толпу врагов.
- Сначала я тоже чувствовал себя не очень-то...
- Сознайся, ты уделал все коридоры моего банка! - пришла и моя очередь шутить. И по смущению на лице Игора, понял, что попал в самую точку.
- Да ладно! - улыбнулся я. - Не нервничай. С каждым бывает...
- С тобой-то этого не было, - завистливо выговорил Танкелевич. - Я сам опрашивал свидетелей... И ту черную бабу и копа из Луанды... Ты-то просто пристрелил доктора и уехал пить водку...
- Ну, так это же я, - самодовольно заметил я. - ... А это ты!
Я ткнул бронированным перстом в грязную грудь банкира. Он пригорюнился было, но тут же отошел. Попросту мимо пробегал очередной азиат-комми и коротышка не мог себе позволить упустить такую хорошую мишень. Парнишка, откуда-нибудь с отрогов Гималаев, пробежал еще не больше пяти шагов, а потом его спина расцвела алыми цветами, и он рухнул.
- Вот так-то! - удовлетворенно кивнул Игор.
- Командор, - простонал солдат со слабым желудком. - Предложите красным сдаться!.. О-о-о, я больше не могу...
Он мне солгал. Он мог еще. И в подтверждение этому его потряс новый приступ рвоты.
- Ну что опять? - нахмурился я.
- Там, там, - выдохнул несчастный и дрожащей рукой указал куда-то в переулок. Ожидая увидеть опять какую-нибудь мелочь, от которых падают в обморок школьницы, обернулся и увидел теряющуюся в городском смоге улицу. А на каждой решетке балкона, на каждой перекладине поддерживающей пешеходные уровни, на фонарных столбах, покачиваясь, висели люди.
