в такт ударов моего сердца. Может, у меня приступ? Предупреждали же, что у дешифровщиков мнемокарт повышенный риск инсульта. Пытаясь найти хоть какую-нибудь деталь, за которую можно уцепиться в этом странном мире, превратившемся в репродукцию безумного импрессиониста, я вдруг уперся взглядом в выцветший теннисный мяч. По непонятным мне причинам, только он казался реальным объектом в эти мгновения. Тогда я подумал, что дело не в инсульте.
Вопреки обыкновению, Настя ошивалась в нашем офисе. Плохой знак: это значит, что моей агентше нечем заняться, а она больше всего ненавидит, когда ей нечем заняться.
– Ты чего такой довольный? Клиент переводит оставшуюся часть гонорара? – оживилась она.
Я выдержал паузу.
– Что, неужели уже перевели? А почему я не в курсе? – всполошилась Настя и полезла проверять смарт.
Потыкав пальцем в экран, она скуксилась.
– Фу таким быть, Саша, – с укором сказала она. – Зачем обманываешь бедную старую женщину?
Я напомнил бедной старой женщине, что, во-первых, не успел и слова ей сказать, а, во-вторых, ей, бедной старой женщине, в прошлом месяце исполнилось тридцать четыре. «Проклятые годы», – закрыла она лицо руками, но сквозь пальцы я заметил озорную улыбку.
– А с бедностью-то что делать? С бедностью как быть, Саша? – вопросила Настя. – Что там с делом? Клиент еще не волнуется? Я вот уже волнуюсь!
– Зря, – сказал я и положил перед ней на стол теннисный мяч.
Она повертела мяч, осматривая со всех сторон, и нахмурилась.
– Если ты думаешь, что успокоил меня, то ошибаешься. Предлагаешь сгонять партию на корте?
Я взял в руки мяч и сдавил пальцами: он легко поддавался, а на образовавшемся сгибе его поверхности стало заметно отверстие, едва ли больше булавочной головки.
– Потрясающе, Саша! Очень наглядная метафора пшика, которым может закончиться наше главное дело!
Оставив без комментариев ее саркастические ремарки, я дотянулся до органайзера на столе, выудил из него канцелярский нож, воткнул кончик лезвия в отверстие в мяче, прошелся лезвием вдоль воображаемого экватора и осторожно раскрыл две образовавшиеся полусферы. В одной из них я и нашел того самого «жучка», о котором упоминал Левицкий. Устройство больше всего напоминало слегка объевшегося комара, брюшко которого помаргивало примерно каждые три секунды крошечным красным огоньком.
Настя вытянула шею, чтобы лучше разглядеть находку.
– И что это такое?
– Эта штуковина, Настя, должна нам рассказать, что случилось с Левицким.
В логове Питона, технаря, к которому мы обращались по мере необходимости, как всегда, царил полумрак, в котором то и дело вспыхивали мониторы, гудели помпы, разгоняющие жидкость в системах охлаждения, и мерцали голограммы, которые заменяли Питону украшения интерьера.
Питон рассматривал «жучка» буквально пару секунд.
– Вы меня во что впутать решили? – недовольным тоном поинтересовался он.
– Давай не будем драматизировать, – предложила Настя.
– Вы у кого его стащили?
Настя ткнула меня локтем в бок.
– Если боишься, что объявится хозяин, то это вряд ли, – попытался я его успокоить. – Ты сможешь извлечь из него информацию?
Питон покачал головой.
– О чем ты говоришь, Сашенька, – с опасной любезностью заговорил он. – Извлечь информацию, значит?
На секунду показалось, что он сейчас мне врежет.
– Да я без понятия, как оно устроено! – гаркнул Питон вместо этого.
Я попробовал припомнить ситуацию, чтобы Питон спасовал перед заданием, но ничего такого за все годы нашего сотрудничество не случалось.
– Ты толком объясни, в чем проблема, – попросила Настя.
– Объясню, Настенька, обязательно объясню.
Он крутанулся в кресле, пальцы его запорхали по клавиатуре, и на ближайшем к нам экране стали появляться один за другим чертежи и схемы устройств слежения.
– Видите, друзья мои? Хорошо видите? Вот так выглядит начинка современных «жучков». И говоря «современные», я подразумеваю не только те «жучки», которые используются повсеместно, а также и те, которые пока еще не пошли в серию, но данные о них уже просачиваются. Я доступно излагаю?
Он вновь крутанулся в кресле и оказался лицом к нам. Под его строгим взглядом мы с Настей принялись кивать головой, как какие-нибудь китайские болванчики.
Питон показал на принесенного нами «комара».
– Строго говоря, это и не «жучок», – сказал он. – Скорее, микробеспилотник. Или даже нанобеспилотник, если учесть, какие он использует элементы питания, датчики, устройства записи… Я, ребята, такое вижу впервые. И даже не слышал, чтобы такое разрабатывали. Поэтому я снова спрашиваю: у кого вы это стащили?
Настя опять ткнула меня локтем в бок.
– Да хватит уже, – огрызнулся я и потер ребра. – Честное слово, я не имел понятия, кому принадлежит эта штуковина. Но теперь, мне кажется, я знаю ответ.
Член Ученого совета Степченко совершенно не удивился моему визиту.
– Наконец-то, Александр! – обрадовался он. – А я уж подумал, что-то идет не так.
– Разве мы знакомы? – оправившись от удивления, спросил я.
– До сих пор не имел чести, но мне про вас много рассказывали.
– Рассказывали?
Я чувствовал себя очень глупо. Эта встреча представлялась мне несколько иначе. Я думал, что ворвусь в его кабинет, предъявлю загадочного «жучка» и потребую немедленного ответа, причем по нескольким пунктам: начиная с того, зачем он организовал слежку за Левицким, и заканчивая тем, откуда у него доступ к технологиям, которых еще нет. Начало же вышло таким обескураживающим, что я попросту потерял дар речи.
– Похоже, вам лучше присесть, Александр.
Когда я опустился на стул, Степченко протянул мне стакан с водой. Я отмахнулся, достал из кармана пластиковый контейнер и извлек «жучок».
– Нашли, значит, – сказал он. – Это хорошо. Так она и говорила.
– Она?
– Вы постарайтесь успокоиться, Александр. Я вам все объясню. Может, всё-таки хлебнёте водички?
Он вновь предложил мне стакан, и тут я согласился, что, пожалуй, водичка не повредит.
– Вы позволите? – он протянул руку, и я передал ему «жучок».
Степченко поднес устройство ближе к глазам, рассматривая, а потом осторожно положил на краешек стола.
– Изящная вещица. Сколько времени ушло у наших ребят, чтобы создать этот экземпляр, – проговорил он и вздохнул. – Но наше руководство пока не в полной мере оценило перспективы этой разработки.
– То есть вы не отрицаете, что подкинули его в лабораторию Левицкого?
Степченко поднял на меня удивленные глаза.
– Я этого не делал, – заверил он. – Более того, единственный экземпляр сейчас находится в лаборатории двумя этажами ниже.
Увидев мое вытянувшееся лицо, Степченко вздохнул.
– Видимо, придется начать с этого, – сказал Степченко и вновь взял «жучок». – Вы же пришли, чтобы узнать, что тут записано?
Оптика «жучка» по типу «рыбьего глаза» давала отличный обзор, но тошнить начинало с первых же секунд. При этом в плане записи звука у ребят из «Заслона» оставалось широкое поле для совершенствования. «Это пока новая для
