дощатую стену позади изображения монитора.
– Ну, хватит! Хватит! – позади меня стоял затрапезного вида старикан в потертом свитере и выпуклых очках в детской оправе. Хотя видуха у него была такая, словно его только что подняли с постели, тем не менее, к нему с первого взгляда липло погоняло “Профессор”, а относиться хотелось с пиететом. – Хватит, а то разнесете всю нашу кибитку! Как завтра народ будет душещипательные клипы смотреть? – старикан достал из заднего кармана брюк портсигар и закурил сигаретку очень фешенебельной марки, пустил через ноздри дым. – Здесь, правда, нет никого, кроме меня! Конечно, то, что вы сюда забрались, отвратительно. Но что сделано, то сделано. Мы пытались выпроводить вас при помощи обольщения Лайзой, но вы, вместо того, чтобы уйти, полезли целоваться. У вас оказались крепкими нервы, и вы перенесли моббинг со стороны наших голографических артистов. Что ж, настойчивость должна быть вознаграждена. Спрашивайте, я расскажу всё, что вы хотите знать.
– Кто вы?
– Один из старейших айтишников страны. Начинал еще во времена Лебедева и Рамеева. Сами понимаете, к старости накопились определенные возможности. И еще одно: она – моя дочь.
– Кто?
– Лайза! Конечно, в жизни ее звали Елизаветой.
– Звали?
– Да. Она умерла. Давно. Вы еще молоды. Вам не дано понять, как это тяжело. Тебя покидает любимое существо, такое нежное и доверчивое, и никто тебе уже не скажет поутру: “Доброе утро, папка!”– и не улыбнется в ответ на твою неловкую шутку, и не поделится своим первым девичьим переживанием. И я не выдержал! Стал сходить с ума! Она так мучительно умирала! И вот, в один из припадков безумия, мне вдруг пришла в голову мысль: ведь я, возможно, один из лучших айтишников планеты! У меня в подчинении десятки толковых ребят! Неужели мы не сможем создать искусственный, цифровой мир для моей девочки? Мир, в котором она бы жила!
Ведь для этого все есть! Достаточно мощные компьютеры, способные симулировать поведение живого человека. Прецизионные сервоприводы, чтобы управлять лучами, формирующими голографические изображения. Излучатели, способные создавать в воздушной среде домены ионизированного газа и заставить их резонировать, издавая звуки, подобные человеческому голосу… Надо только объединить все это в единое целое и написать соответствующие программы! При моих тогдашних связях у меня не было отбоя от спонсоров, готовых профинансировать этот проект. И вот…
“Профессор” обвел рукой зал, и, следуя его движению, вдоль стен возникали и исчезали голографические изображения Лайзы – в разных одеждах, в разных позах, но с неизменно обращенной к нам двоим улыбкой.
– Я собирал ее из своей памяти. По кусочкам! Каждый жест, каждую смешинку. Восстанавливал ее такие милые ужимки и гримаски.… И поверьте мне, я очень рад тому, что вы ее полюбили. Голографическую. Это придает ей еще больше реальности…
– А как же эти? Мурдак, менеджер зала, бабский угодник?
– Ерунда! Синтезировал образы из разных фильмов. Бабского, как вы выразились, угодника взял прямо с эстрады. Там полно таких, – старик явно устал: голос его ослаб, голова поникла, и он разговаривал со мной, держась за спинку стула. – Вообще, вся эта затея с голографическим кинематографом – тестовый полигон. Плюс заработок на покрытие текущих расходов. Ну, теперь вы все знаете… Буду рад видеть вас еще! – “профессор” мотнул головой в сторону двери, выпроваживая меня, но отделаться от моей персоны было не так-то просто.
– И вас это устраивает? Вам легче от того, что у вас есть голографическая дочь?
– Что я могу вам ответить? Никто не знает, что со мной стало бы, если не увлекся этой идеей, не погрузился в работу! Может, давно сошел с ума и сидел в психушке. Или перерезал себе глотку. Наверное, с ней все-таки легче. Возможность видеть родное существо, придумывать всякие кунштюки для клипов с ее участием. Конечно, понимаешь, что все это – самообман, выдуманный мирок в четырех стенах этого сарая…
– А что не вынесете ваши перформансы в парк? Развесьте трансляторы голографии, или как они у вас называются? – на деревьях или на вышках.
– А что? Это интересно! Идет человек по парку, и вдруг становится участником феерического приключения! Непонятно только, как монетизировать эту идею? Не брать же деньги на входе в парк?
– Поднимите трансляторы на воздушных шарах над городом и включите плату за участие в голоиллюзии в квитанции по коммунальным услугам, – мрачновато пошутил я, но старикан уже не воспринимал юмора:
– На воздушных шарах? Но это абсурд! Никакой воздушный шар не обеспечит точности позиционирования излучающего устройства, чтобы получать корректное отображение трехмерного объекта! Поэтому мы и думали все время о спутниках. О геостационарной орбите… И то необходимой точности не получалось…
– Коллега, не грузите себе голову проблемами прошлого века. В стране полно фирм, которые решают и не такие вопросы. Свяжитесь с питерским «Заслоном». Он нам нормально помогал, когда я работал на нефтяной платформе. Запозиционирует воздушные шарики на счет «два»!
– Но как?
– Откуда мне знать? Установят магнитоиндукционные расчалки… Зафиксируют шарик в торсионном поле… Приспособят буксирные квадрокоптеры… Это их работа, пусть шуруют серым веществом!
– Вы на самом деле так считаете? Но тогда… Это же революция в голографии! Представляете, какой охват? Какие возможности? Мы включим в наш перформанс целые города, районы! Если надо, создадим сеть на всю страну! У вас есть хватка, юноша! Когда я буду звонить спонсорам проекта, намекну, чтобы вас взяли на работу в один из наших НИИ! – в этот миг в зал вошла Лайза и позвала:
– Папа! Тебе пора принять лекарства и лечь спать!
– Ах, да, да! – засуетился старик. – Извините, но я вынужден завершить нашу беседу. Будьте уверены, я поговорю о вас с нашими спонсорами. Они достаточно влиятельные люди, чтобы обеспечить вас достойной работой. А пока – пока! – я во все глаза пялился на девушку и никак не мог поверить, что она – лишь мираж, комбинация лазерных лучей, настолько вещественно, телесно она смотрелась в своей ковбойской рубахе и засученных выше щиколоток джинсах. Пытался найти в ее фигурке хоть какую-то зацепку, позволяющую определить, что она на самом деле – всего лишь продукт объемной компьютерной графики, и не мог.
Заметив мой взгляд, она улыбнулась, махнула рукой и повела отца за служебную дверь.
Меня оставили одного в пустом зале летнего кинотеатра. То ли мне доверяли, то ли здесь все так хитро было устроено, что я не мог – ни умышленно, ни нечаянно – ничего сломать.
Впрочем, на улице уже светало, и через пару минут явилась уборщица – вполне реальная старуха в замызганном сером балахоне, и принялась шлепать тряпкой
