приехал я для того, чтобы увидеть своими глазами деревню Чучемлю. Я - деловой человек.
- Деревня.... Это, конечно. Вы и раньше так говорили. Что вы хотите там обнаружить? Артефакты аналогичные хармонтским?
- Да.
- Пожалуй, это будет забавно. Интересно, как они их называют? Наверняка придумали что-то заковыристое. У русских на удивление оригинальный язык. Вы, как я вижу, хорошо разбираетесь в его тонкостях.
- Хуже, чем хотелось бы.
- Зачем вы выучили русский язык, Мозес?
- Ничего личного, только бизнес.
- Какой бизнес может быть в деревне Чучемля?
- Вам пока рано это знать.
В России, оказывается, можно хорошо и вкусно поесть. Алмазов пригласил американцев в местный ресторан. Мозес отказался, сослался на неотложные дела. Пильман удивился, какие могут быть у Мозеса неотложные дела в Петербурге? Но уточнять не стал. Тайны бизнеса. Все равно не скажет. Однако выглядел его отказ невежливо.
Алмазов оказался интересным собеседником. Конечно, было понятно, что он как-то связан с разведкой или службой безопасности, как это называют сами русские. Пильман ждал, что уже после первой рюмки местной водки, Алмазов начнет вербовать его или выспрашивать о каких-нибудь важных секретах (о которых Пильман, по счастью, ничего не знал). Но разговор завязался отвлеченный, даже о "хармонтском феномене" почти не говорили. Алмазов рассказывал о каких-то знаменитых русских театрах оперы и балета, грозился достать билеты на ближайшую премьеру. Сравнивал их достижения и довольно посмеивался. Ему явно было приятно рассказывать, что один из театров превосходит своего соперника. Как будто речь шла о баскетболе. Пильман и раньше слышал, что русские уверены, будто богатые американцы обожают балет и убедить их в обратном невозможно. Потом Алмазов заговорил о писателях Америки, хорошо, видимо, известных в России, но о которых Пильман слышал впервые. А когда разговор зашел об американской фантастике, он окончательно заскучал.
Алмазов не обращал внимания на реакцию своего собеседника, ему хотелось рассказать все, что он знал по этому вопросу. Видно было, что готовился. Наверное, хотел сделать Пильману приятное.
- Вспоминаю, как менялось с годами мое личное отношение к американской фантастике. По молодости я эти ваши космические оперы очень любил. Тексты ваших писателей были такими необычными, так отличались от наших образцов, даже самых лучших.
Пильман вымученно улыбнулся, деликатно прикрыв рот рукой. Фантастика интересовала еще меньше, чем балет.
- Литературные критики всегда указывали, что одна из самых понятных задач фантастики - описание новых миров, самым радикальным способом отличающихся от привычных. В американской фантастике мы встречаемся с мирами, которые русские писатели не способны придумать, потому что их фантазии ограничены реальными обстоятельствами. Нам, местным читателям, оставалось только вздыхать: "Везде жизнь. Неужели разумные существа способны так необычно воспринимать самые обычные вещи"? Американцы для нас всегда были настоящими инопланетянами. Это потом, с годами, я понял, что фантазии американцев еще сильнее привязаны к реальности, только к своей, американской.
- Русские воспринимают литературные произведения так, как им велят литературные критики? - спросил Пильман.
- Нет, - ответил Алмазов.
- Странно, а я слышал обратное.
- Вас обманули.
- Не буду спорить. А ведь я знаком с одним нашим фантастом. Энди Хикс. Слышали?
- Ух ты! Не только слышал, но и читал, - восхитился Алмазов. - Не могу сказать, что с удовольствием, но с интересом - точно. У него очень оригинальный взгляд на человечество. Он считает, что разумная жизнь - всего лишь иллюзорная фикция. Представляете, считает и свой труд пустой фантазией. Для писателей это большая редкость. Как правило, они считают себя гениями, а свои произведения шедеврами.
- Мне он ни о чем подобном не говорил, - удивился Пильман.
- У вас, конечно, есть книги с его автографами?
- Нет. А в этом есть какой-то смысл?
Алмазов тяжело вздохнул.
- Фантасты очень интересные люди. Они думают не так, как мы - ученые. К ним следует относиться с сочувствием. Я бы не стал их ругать.
- Да мне, собственно, нет до них дела. Это ведь не называется - "ругать"? - удивился Пильман.
- У нас фантасты делятся на две неравных части - продолжал Алмазов. - Первые - самая большая часть активных фантастов - откровенные и законченные эгоисты. Они считают, что мир должен вращаться вокруг них. В принципе, они люди безвредные и даже полезные. Вторая, малочисленная, но яркая часть - эгоцентристы. Эти считают, что окружающий мир - это они. Они не пишут, а поучают, создают инструкции, которым должны безоговорочно подчинять все люди без исключения. И сердятся, когда люди поступают вопреки их указаниям, по-своему, то есть неправильно. Для них нарушители объявленных правил кажутся нерадивыми учениками, не выучившими уроков. Двоечники и прогульщики, которых следует наказать и оставить без сладкого. Да, только две разновидности. Других писателей не бывает.
- У нас все проще, - сказал Пильман. - Наши писатели интересуются только деньгами, которые они получат за свои сочинения. Не получилось из них успешных брокеров, приходится зарабатывать на жизнь вот таким оригинальным способом.
- Иногда их идеи бывают пусть и неожиданными, но точными.
- Подтверждаю. Энди Хикс наговорил мне много полезного. Я приглашал его отправиться в Россию с нами, но он отказался. Неотложная работа, видите ли, у него. Языком болтать, не гири поднимать.
- Жаль, - сказал Алмазов. - Мы познакомили бы его с нашими фантастами. Интересно послушать, до чего бы они договорились.
- У вас всегда так долго приходится ждать выполнения заказа? Что-то я проголодался.
И в этот момент появился официант и поставил перед Пильманом тарелку с какой-то красной жидкостью.
- Что это? - спросил Пильман. - Суп?
- Борщ.
- Боржч?
- Борщ. Вы же просили заказать что-то местное.
К удивлению Пильмана, еда оказалась вкусной. Он подумал, что было бы чудесно научить Эрнеста готовить этот экзотический суп - боржч.
Мозес знакомится с Мазиным
Пока русский и американский начальники налаживали отношения в ресторане, Мозес искал людей, которые могли быть ему полезными. Это было не трудно. Прежде всего, он поговорил по телефону с Главой администрации Чучемли Мазиным. Его номер сообщили в американском консульстве. Мозесу удалось завязать разговор и выяснить кое-что интересное.
- Господин Мазин, я член американской делегации Питер Мозес. Мы официально приглашены руководством Академии наук для совместного расследования странных событий, которые происходят в вашей деревне. Знаете ли вы об этом?
- Наслышан. Не могу понять, что интересного вы хотите обнаружить в
