Соболев поднялся и, балансируя, двинулся к маленькому буфету. Широко расставив ноги, упираясь левой рукой в стенку, он открыл дверку, но не успел поставить стакан — его швырнуло, и он, как мяч, влетел в койку Ларина. При этом так стукнулся головой о стенку, что в глазах потемнело.
— Не ушиблись?
Соболев потряс головой — цела! Начальник экспедиции склонился над ним. Он не смеялся, нет, но юноша готов был биться об заклад, что в глазах инженера прыгали весёлые огоньки. Вскочив с постели, он извинился.
— Ничего, бывает. Море… — коротко сказал Ларин. — Пошли!
Он распахнул шторы из тяжёлого зелёного сукна на левой стенке каюты. За шторами была дверь. Ларин открыл её и щёлкнул выключателем.
Переступив порог, они оказались в крохотном коридорчике с тремя глухими стенами. Передняя стенка не сходилась в углах с боковыми. Мебели тут не было. Только к потолку, как капля воды, прилип абажур из матового стекла, да на стене белела круглая кнопка. Вася держался за ручку двери — качка была ужасная. Ларин нажал кнопку. Передняя стенка бесшумно раздвинулась и, как только они очутились в находившейся за ней комнате, тут же сомкнулась. Это была лаборатория. Никакие звуки сюда не доходили. Как будто за кормой не ревел океан, не свистел в снастях свирепый ветер, как будто не сотрясалось судно от работавших на полную мощность многосильных двигателей. Соболев прислушался, но не уловил грозного голоса океана. И ещё: в помещении почти не было качки.
— Да, тут тихо, — сказал Ларин, перехватив недоуменный взгляд Соболева. — Мы находимся за двумя звуконепроницаемыми стенами.
Соболев одним взглядом окинул лабораторию. Слева вдоль стены — книжные шкафы. В дальнем углу — письменный стол. Возле него на стене светлым туманным пятном выделялся экран. На столе — стопа книг и настольная лампа. Посредине комнаты ещё один стол — узкий, длинный. На нём колбы, пробирки, микроскоп, причудливые весы и ещё какие-то незнакомые Васе приборы. Справа от двери — аквариум…
Ларин уселся за письменный стол и нажал маленькую блестящую кнопку возле экрана. Экран вспыхнул. Минут пять инженер молча вглядывался в пробегающие, как рябь по воде, линии, потом подвинул к себе микрофон:
— В рубке!
— Есть в рубке!
— Когда включили гидролокатор?
— Час назад.
— И что же?
— Пока ничего не обнаружили, Василий Михайлович.
— Продолжайте следить.
— Есть продолжать следить!
Соболев ничего не понял из этого разговора. Ларин поднялся.
— Времени у нас в обрез, — сказал он. — Надо посмотреть, как вы будете плавать. Пошли.
— Да вы не сомневайтесь, Василий Михайлович. Плаваю я хорошо!
— Я и не сомневаюсь. — Ларин достал из шкафа две коробки. — Не сомневаюсь. Только ведь плавать придётся не в реке, а в океане, на больших глубинах.
Вася стоял возле кресла и никак не мог оторвать глаз от светящегося экрана.
— Что это за штука, Василий Михайлович?
— Долго объяснять, — сказал Ларин, хлопоча возле коробок. — Гидролокатор — есть такой прибор — ищет катер, затерявшийся где-то в океане. А перед нами — экран телевизора. Он соединён с приёмником ультразвуков.
— И гидролокатор найдёт катер?
— Найдёт. Гидролокатор. — такая ищейка, что обязательно найдёт, даже в темноте. Если он, конечно, не очень далеко от нас. — Ларин взглянул на Соболева. — Вы ведь проходили в школе звуковые колебания? Ну, тогда вам должно быть известно, что звук, встретив на своём пути твёрдое тело, обязательно возвращается к источнику. Это явление и использовано в акустических приборах. Гидролокатор через особое устройство в подводной части судна посылает отрывистые ультразвуковые сигналы — импульсы. Если они не встретят в пути никаких препятствий, то бегут дальше, встретят — поворачивают назад и стучатся в вибратор-приёмник. А он такой, что сразу же услышит стук и отметит вернувшиеся из океана звуки на специальной ленте… Да, импульсы ищут катер. И как ещё ищут! Они бегут со скоростью более тысячи метров в секунду. И где-нибудь наткнутся на катер и дадут знать…
Соболев слушал Ларина, и перед мысленным взором юноши возникала картина. Импульсы… Они почему-то представлялись ему в виде поблескивающих спиц, какими бабушка в долгие зимние вечера вязала тёплые шерстяные носки. Длинные, гладкие, веером рассыпаясь от корабля, мчатся импульсы сквозь громадные волны, потом натыкаются на катер и, радуясь, что наконец нашли, сразу же несутся назад: добежали до траулера — и давай стучать…
— Соболев, вы о чём размечтались? Одевайтесь скорее.
Вася обернулся. Перед ним стоял Ларин в тёмно-зелёном комбинезоне с откинутым капюшоном-маской; на спине инженера — батарея из трёх плоских баллонов, соединённых с небольшим приборчиком, похожим на карманные часы.
— Это — «ЛЛ-3» — костюм для подводных плаваний, — сказал Ларин.
Помогая Соболеву одеваться, он объяснял принцип работы аппарата. Вася узнал, что в баллонах находится сжатый воздух. Круглый приборчик — регулятор воздуха. В кружочках возле ушей — мембрана крохотной рации, вмонтированной в капюшон. Ныряльщик может всплыть на поверхность и слушать передаточную станцию, а также посылать свои позывные. Костюм снабжён теплоизоляционным слоем, внутри обшит мягкой тканью из искусственной шерсти. В нём можно плавать при температуре воды один-два градуса выше нуля и не мёрзнуть.
— Вот и готово, — сказал Ларин, оглядывая Соболева.
Соболев взмахнул руками, прошёлся по лаборатории, присел. Движения были легки и свободны. Ларин укрепил у него за плечами батарею с баллонами, на голову натянул капюшон-маску, привинтил дыхательную трубку и кивком предложил следовать за собой. На полу у письменного стола он нажал ногой рычажок. Плиты бесшумно раздвинулись, открылся люк. Ларин и Соболев по крутой лесенке спустились вниз и очутились в похожем на башню помещении высотой в пять-шесть метров. Люк закрылся. На потолке, на полу и стенах вспыхнули электрические лампы. В башне была узкая, в рост человека будка со стеклянной дверью. Прикрепив к голове Соболева слуховые трубки, соединённые с помощью длинного резинового шланга с будкой, Ларин приказал:
— Держитесь за скобу!
Он скрылся в будке и захлопнул за собой дверь. В ту же минуту из круглого отверстия в полу хлынула морская вода. Она вырывалась с шумом, клокотанием и, перекатываясь от одной стенки к другой, быстро заполняла башню. Вот вода поднялась до груди, до шеи, до глаз и наконец накрыла Соболева с головой. Он дышал ровно и спокойно. В лёгкие входил чистый, свежий воздух. Регулятор подавал его столько, сколько было необходимо.
