Саша закашлялся больше от намека на двух его дочерей, но разозлился на сигарету, выбрасывая ее в реку почти целой. Ему, как раз, хотелось хоть одного сына.
— Слушай, Сергей, давай курить бросим. Вот люблю я выпить, без женщин не могу и дня прожить, но и не хочу даже думать об отказе, как первого, так и второго. Излишки гормона будоражат. А с куревом полный разлад. Ведь такая гадость, что и слов в русском словаре не найти. Только матом и прочими нехорошими словами объяснишь это вечное рабство, из которого невозможно вырваться.
— Колумб — настоящая скотина. Завез такую гадость в старый свет, а теперь никакими силами не вывезешь обратно, — согласился с таким мнением друга Сергей.
— Точно, скотина большая. Мне очень смешно от самого факта презрения к сигарете почти всех курильщиков. А отказаться практически невозможно. Крепко уцепилась в печенки и требует, требует, словно голод или женщина какая-нибудь приставучая.
— Нет, если сильно захотеть, то можно попробовать, — не согласился с ним Сергей. — Только нельзя бросать с первого числа, с понедельника или с иной знаменательной даты. Я если только сам надумаю, то сразу же и брошу без объявлений и заявлений. Даже сам удивлюсь. Вот так сразу проснусь и категорично откажусь.
— Хорошо бы испугаться, — тихо и таинственно произнес Саша. — Пусть доктор через друзей приговор передаст, мол, если не откажется, то случится нечто страшное. Например, до баб тяга пропадет. Я этого факта до смерти напугаюсь, что вмиг брошу. Слушай, а если с тобой на спор? Давай пообещаем, друг другу и клятву страшную дадим. И не просто так, поболтали и забыли, а по-крупному с последствиями.
Сергей усмехнулся и протянул Саше листок из ученической тетради, аккуратно сложенный вчетверо.
— Если еще буквы просматриваешь, то можешь прочесть. Всегда, как факт позора, ношу с собой.
Саша покрутил в руках записку и вопросительно глянул на Сергея, требуя немедленных пояснений.
— И что это за пасквиль такой? После прочтения смеяться нужно или всплакнуть?
— Ты поначалу прочти, а потом уже комментарии услышишь, если это потребуется. Если буквы плывут, то завтра прочтешь, но с возвратом. Мне еще долго с собой таскать его. Пока не исполню.
— Ладно, попытаюсь, — Саша, словно из ружья прицеливаясь в строчки, с трудом прочел текст:
Д О Г О В О Р.
Проект решения членов семьи Митяевых о прекращении употребления никотина в формах, как табачных, так и махорочных изделий. Цель акции — избавиться от злостной зависимости и рабства никотиновых изделий для сохранения здоровья в теле и продления собственной жизни, столь необходимой обществу и родственникам. Договор заключают между собой отец Митяев с одной стороны и сын Сергей с другой.
Обе соглашающиеся стороны обещают, как друг перед другом, так и перед членами семьи и невесты сына Галины строго придерживаться решения, и подкрепляют сие соглашение собственными подписями и отпечатками больших пальцев правой руки.
За нарушение соглашения одной из сторон, сторона, нарушившая решение договора подлежит наказанию моральным презрением, и считать эту сторону вне дружеских отношений с объявлением нарушителя нехорошим человеком до полного исправления. А так же объявляется презренному слабаку бойкот и неуважение.
Соглашение вступает в силу с пяти часов утра восьмого января 1966 года.
Далее следуют подписи членов семьи и невесты Галины.
— Вот! — после минутного молчания резюмировал содержимое листка Сергей. — У меня еще невыполненное обязательство перед родителями и женой. В то время она еще была подружкой, но я считал ее членом семьи. Так что, спорить с тобой не буду. Мне папа сказал, чтобы я этот листок с собой постоянно таскал при себе, пока не отважусь на отказ. А пока даже желания нет. Курю и наслаждаюсь. Вот наберусь желаний с горбушкой, чтобы перло через край, тогда сам и брошу. Тихо и без фанфар. И тебе подарю эту писульку, чтобы заразить желанием отказа.
— А отец как, исполнил требования договора, или так же, как и ты таскает при себе этот пакт?
— В девятом классе я учился, когда родители прознали про мое баловство куревом. Так отец ради меня согласился на этот подвиг и составил такую бумагу. Сам он-то бросил с тот же день. А я, негодяй этакий, на второй день закурил. С пацанами в подворотне вина плодововыгодного выпили по стакану, и я сразу наплевал на все эти договора. И до сих пор ни разу больше не предпринимал попыток. И желаний не ощущал. По правде сказать, так пока во мне переизбыток здоровья и энергии. Вот я и задумываюсь, куда его девать, если еще и курить брошу?
— С другими поделишься. Или вторую жену заведешь. Только придурок может пожаловаться на излишнее здоровье в организме. Да и с куревом тебе намного проще, чем мне, — тяжело вздохнул Саша Усиков, закуривая новую сигарету. — Ты куришь свою "Стюардессу" и в ус не дуешь. Это же сигареты для женщин, слабенькие. Только баловство. А я кроме "Примы" ничего не могу. Дыма не ощущаю.
— Разозлись. Нужно сильно обидеться, что она, эта тварь мелкая, поработила тебя.
— Ладно, пошли по хатам. Все равно сегодня ничего не решим. Тебя проводить, или сам доберешься до хаты?
— Попробую самостоятельно. Вроде с координацией пока порядок. Жена, конечно, выскажет завтра все, что думает, но справедливые упреки нужно уметь принимать, как должное.
Они, несмотря на состояние, прибрали за собой импровизированный стол, припрятали стаканы и, пошатываясь, словно по палубе корабля в слабый шторм, взяли курс на авиагородок, крыши пятиэтажек которого торчали над зарослями запущенного заросшего парка, в котором любили устраивать посиделки мужики аэропорта.
Утром много слов Галина не говорила, а просто щелкнула пальцем мужу по носу и поставила перед ним на прикроватную тумбочку большую кружку дымящегося горячего черного чая с лимоном. Сергей всегда любил поправлять здоровье таким напитком.
— Головка побаливает? Во рту кака? — смеясь, спрашивала она, глядя на дрожащие руки мужа, жадно захватывающего горячую посудину. — И что это был за повод такого беспробудного пьянства? Я в календаре не обнаружила ни одной соответствующей даты. Или не в тот смотрела, или новый праздник вчера объявили?
— Пива остановился попить, а тут Сашка Усиков нарисовался. Вот мы слегка и переборщили. Вроде все так культурно беседовали, рядовые темы затронули, а как в аут улетели, так ничего и не понял, словно свет некий противный мужик выключил.
— Не слегка, а чересчур. Сашка тебя еле втолкнул в квартиру. Он тебя ронял без конца, или ты сам выпадал из его рук, но вид у вас обоих был весьма непрезентабельный. Вроде и дождя давно не было, а грязи вы сумели найти много. Кстати, я тебя не била, чтобы сразу же не возникали у тебя иллюзии. Это вы вдвоем с лестницы раза два скатывались. На ваш грохот я вышла встречать задержавшегося мужа.
