Пушкину можно.
Со спазмами в горле читал я:
Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
Я посмотрел на Пушкина. В его глазах стояли слезы. Я затих.
Я молчал и плакал вместе с ним. Хотелось сказать: "Дорогой Пушкин, это огонь вашей души уже сто пятьдесят лет светит русским поэтам. Вы слушаете ваших продолжателей, ваших детей..." Но я сказал другое:
- Александр Сергеевич, в Москве, на улице, которая раньше называлась Тверской, стоит памятник. Вам. Как вы думаете, что на нем написано?
- Ну, коли памятник, что-нибудь лестное.
- Надпись очень короткая. Всего одно слово.
- Какое же?
- Пушкину.
Растворилась дверь, вошли все три путешественника.
- Александр Сергеевич, пора,- сказал Аскольд.
Пушкин сделал шаг ко мне. Мы обнялись.
- Прощайте. Спасибо,- сказал он.
Потом были объятия с Вахтангом, Вадимом и Аскольдом.
Вдруг я заметил, что Пушкин с любопытством смотрит на лампочку, все еще сверкавшую под потолком. "Бог ты мой,- подумал я,- ведь для него и эта штука из разряда чудес".
- Аскольд,- спросил я неожиданно для самого себя,- могу я сделать Александру Сергеевичу маленький подарок? Вот эту лампочку. На память.
- Разумеется,- ответил он с легкой улыбкой,- вы вполне можете это сделать.
Схватив полотенце, я вскочил на табуретку и вывинтил лампочку. Подошел к Пушкину. В синих рассветных сумерках блеснули его глаза. Я протянул ему горячую стеклянную грушу.
- Осторожно, Александр Сергеевич, не обожгитесь. Возьмите перчаткой.
- Благодарю,- тихо сказал Пушкин, бережно принимая подарок.- Я не забуду стихов, прочитанных вами.
На пороге я тронул Аскольда за рукав.
- Мне следует молчать о вашем визите, я так понимаю?
- Вовсе нет,- ответил он,- вы вольны рассказывать о нем кому угодно. Единственно...- Он на секунду замешкался.- Подумайте, не поставите ли вы себя в неловкое положение. И простите нас за то, что мы ничего не оставляем вам на память. Это не в наших силах. От прошлого будущему подарки естественны. Будущее всегда получает дары из прошлого. Обратное, к несчастью или счастью, невозможно.
- Что вы, что вы...- забормотал я.
- Но сказать кое-что я должен. Будущее, откуда мы прибыли, зная об ошибках и трагедиях прошлого, даже многое зная, не вправе вмешиваться. И я не вправе открыть, что ожидает вас, ваших близких, вашу страну... Но вот мой совет: вникайте в стихи - истинных поэтов, больших поэтов. Там есть все - и прошлое и будущее. Помните строки - "Товарищ, верь: взойдет она, звезда пленительного счастья, Россия вспрянет ото сна..."? Вы понимаете меня?
Был долгий беспокойный сон. Проснулся я далеко за полдень. Лежал, глядя на голубое морозное окно. События минувшей ночи казались мне прекрасным видением, но я не мог подобрать ключа к их смыслу. Люди всех эпох - в едином союзе. Они образуют цепочку во времени. В настоящей поэзии - правда о будущем. Не эти ли мысли развивал привидевшийся мне человек с редким именем Аскольд?
Поэзия...
Но как часто в России убивали поэтов.
От страха перед будущим?
"Перепутались все времена, через Лету не сыщется брода..." Чье это? Не помню. Да и важно ли - чье? Времена перепутались. Еще совсем недавно нас кидало в средневековье. Мы только-только выползаем. И как нужен нам пушкинский жар. "Изыде сеятель сеяти семена своя".
Я встал. Сумерки сгущались. Рука потянулась к выключателю.
Что такое? Вздрогнув, я смотрю на потолок. На узловатом шнуре одиноко висит голый черный патрон.
Без света я пробираюсь по избе, выхожу на крыльцо. На смутном небе горит единственная, маленькая, но хорошо заметная звездочка.
"Пойти к Настасее, дрова поколоть",- думаю я.
