— Так, значит, знаешь меру? «Я знаю, что я делаю!» — передразнил я тролля, вспоминая забавный сериал про «Кувалду».
— Дай лучше что-нибудь тяжелое, может — свинец какой-нибудь, — попросил Алиган.
— Ага, Уэллса начитался, свинцовых подштанников захотел?
Иногда я бываю жесток. Вернулся я уже не с «чем-нибудь» тяжелым, как ожидал в тщетных надеждах Али, а с длинной веревкой, на конце которой мои руки уже изготовляли петлю.
— Это… что?
— А то!
И я накинул петлю на тролля, повернулся и двинулся из комнаты. Алиган еще не совсем осознал, что происходит. Опомнился он только на дворе, внезапно осознав всю глупость своего положения. Счастье его, что стояла ночь и никто не видел…
А я гордо шагал по дороге, держа в руках веревку. Веревка устремлялась вверх, и там, на высоте трех метров, висел, подобно странному воздушному шарику, мой юный тролль.
— Ты что, так и будешь ходить?
— Да, а что? У меня, может, не было счастливого детства, как у нынешней детворы, шариков тогда не было и подавно. Вот я теперь и поиграюсь!
— А мне что делать? — Али был близок к тому, чтобы разрыдаться.
— А ты повторяй: «Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не ведмедь, и как приятно тучке по небу лететь!». Кстати, пчел не обещаю, но вот одно осиное гнездо я давненько заприметил…
— А я вот, на тебя сверху… — и тролльченок потянулся было к молнии на штанах.
— Ну, тады я веревочку отпущу! — усмехнулся я, наблюдая, как мгновенно отдернулась его рука, замыслившая было эдакое хулиганство.
— Давай домой, ну, пожалуйста… — попросил он.
— А куды спешить? После знойного дня прохладу впитываю я…
Да, вот такой я плохой и жестокий! Еще пару часов прогулки с живым воздушным шариком должны были дать необходимый воспитательный эффект!
* * *
Самое гнусное заключалось в том, что мы не смогли расколдоваться — так сразу. Я привязал Али к креслу, он просидел пять часов в подряд в интернете и ничего не нашел. Я звонил всем своим знакомым. Тот колдун, которому я верю больше всех, популярно объяснил мне, что расколдовать в таких сложных случаях может только тот, кто сие волшебство сотворил.
— Ты понял? Вот сам себя и расколдовывай! — и я пересказал парню неприличную сказку про дурака — из сборника Афанасьева, что было не совсем педагогично с моей стороны…
— А, может, кого другого попросить? — додумался, наконец, Али, — Ну, не человека… Другого тролля, старого?
— Где ж я тебе, милай, посреди великорусской равнины тролля найду?
— А я слыхал, что есть… Ну, навроде…
— Чертики, что ли?
— Лешими зовут…
— А ну тебя… к лешему! — усмехнулся я, почуяв, что решение найдено.
* * *
Конечно, найти лешего в лесах Московской области непросто. Короче, пришлось ехать во Владимирскую. Сначала на электричке два часа с гаком, потом еще долго-предолго плестись пешком. Наконец, искомая чаща была достигнута. Али чувствовал себя, как рыба в воде, а когда навстречу начали попадаться заговоренные коряги, то и вовсе расцвел от удовольствия.
— Почему ты раньше сюда меня не водил?
— Да в голову не приходило… Что, нравится?
— Спрашиваешь!
Старика лешего я отыскал под старым пнем. Хорошо так спрятался, не будь у меня многовекового опыта — ни за что бы не сыскал! Но я-то вижу, где сучок, где веточка, а где ручонка старческая, где мох, а где — ушки мхом поросшие…
— Выходи, дед!
— Не выйду.
— Выходи, не обижу!
— А обманешь?
— Когда это я обманывал?
— Все равно не выйду, мне и здесь хорошо, — упирался старый лешак.
— Выходи, дело есть.
— Надо чаво?
— Надо.
— За спасиба?
— Не, я и намазать принес.
— Мед с сахарой, с магазина?
— Сотовый, — я знал, что к чему.
— А еще чаво?
— Еще — шишек!
— Эка невидаль…
— Кедровых!
— Ась?
— Мешок!
Подействовало. Старичок выполз из-под пня и начал деловито перебирать кедровые шишки. Потом уставился на Алигана.
— А это еще что за чудо-юдо?
— Тоже леший, только с дальних земель, — представил я своего воспитанника.
— Дикий он какой-то…
— Так в городе рос да воспитывался… — попытался я оправдаться.
— Оно и видно…
Алиган насупился, но огрызаться не стал.
— Ишь, сопит, чудо заморское, — прошамкал лешак, — не учен, небось, ничему?
— Да нет, кое-чего знает, вот заколдовал сам себя, а теперь расколдоваться не может…
— Эт я и сам вижу, волшба тут человечья, не лесная, она нашему брату, даже заморскому да заморенному такому — все одно — не подходит.
— Помогай дед… Расколдуешь?
— Да, помогите мне, дедушка леший, а я больше человечьей волшбой заниматься не стану! — подал голос, наконец, и Али.
— Ну, мне тебя расколдовать, что два пальца обо…
— Так давай, скорей!
— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — прошамкал дед, потом повернулся ко мне, — оставь мальчонку мне на недельку, потом — забирай, коли захочет!
* * *
Через неделю Али возвращаться отказался. Как его расколдовывал старый леший, да учил чему — тоже промолчал. И попросил оставить до конца лета. Что же, оно и к лучшему. Я всегда считал, что летом детям надо жить на природе, подальше от городской пыли. А сейчас приятное с полезным сочеталось — старичок-то Алишку учить взялся, так о лучшем и мечтать не приходится.
30 августа я забрал своего совсем облешавшегося тролля домой. Дед не возражал, кажется, они договорились продолжить обучение следующим летом.
— Ну, как, соскучился по мне? — спросил я воспитанника.
— По тебе? Еще чего! Вот по компьютеру, да по интернету — это да… Очень соскучился!
1999
