— Возьми, — сказал Мирлин. — Только не стреляй в меня.
Она наградила его отвратительной ухмылкой. Однажды для того, чтобы уничтожить его, она прочесала полгалактики. Никогда она не чувствовала себя лучше, чем тогда, когда ей показалось, что он мертв. Сейчас она научилась вести себя благоразумнее, но любить его она не станет.
Нисрин-673 отказался от предложенного оружия из-за поврежденной руки. Долгая поездка на велосипеде не пошла на пользу его травме. Однако у него была железная выдержка — он не собирался отступать.
Я наблюдал, как Урания пристраивает скомканные крылья на спину Мирлина, как те начинают разворачиваться, опутывая его паутиной щупальцев. На вид эта сетка была прочной, но зловещей — сразу вспомнились монстры, напавшие на Тульяра со товарищи. Никаких крыльев не было видно из комка на спине — тот просто пристроился за дыхательным аппаратом меж лопаток андроида.
Выворачивая голову под разными углами, Мирлин пытался разглядеть новую поклажу. Он-то знал истоми получше нашего, понимал, что им можно доверять безоговорочно. Но какой же должна быть вера, чтобы не сомневаться — едва ты прыгнешь в пропасть, как из розоватого комка на спине появятся крылья, достаточно умные, чтобы нести тебя.
Нисрин-673 стоял с разнесчастным видом, хотя тетраксы славятся своей невозмутимостью. Мирлин пообещал держаться поближе к нему, а я вообще сказал, что нам не стоит рассеиваться. Хотя, если нам придется стрелять, это добавит хлопот.
Мысль о том, что можно будет пострелять, всегда была по душе Сюзарме, но сейчас ее мрачное лицо так и не просветлело. Ее ум быстро приспосабливался к боевым ситуациям и решительно отказывался признать таковой нынешнее положение вещей.
— Осторожнее, — предостерег я. — Ребята с огоньками на башке держат нашу сторону. Но внизу, должно быть, прячется что-то огромное. Хотя оно вряд ли опаснее, чем эти гиганты-мотыльки. Надо бы поберечь заряды для Тульяра.
Когда мы все были готовы, Урания просто перелезла через ограждение и устремилась в бездну, прижимая Клио к груди. Оружия у нее не было, не было и страха или беспокойства. Когда она приладила себе на спину хрупкую плоть крыльев, она не приобрела повадок крылатых существ. Она просто знала, что она — Девятка и всегда в форме.
Мне бы доставило несказанное облегчение увидеть, как разворачиваются крылья, но тьма скрыла ее от лучей наших фонариков. Я понадеялся, что она взлетит к нам еще раз — показаться, но этого не произошло.
Нисрин-673 оглядывался с напряженным видом, словно спрашивая: "Кто же следующий?" Я не стал высовываться и посмотрел на Мирлина. Тот стоял с озабоченным видом — ведь рост его был больше двух метров, да и весил он килограммов сто пятьдесят — раза в два побольше наследницы.
— Руссо, — объявила Сюзарма Лир командным тоном, — на счет «три» мы прыгаем вместе. Тот, кто струсит, будет разжалован в капралы. Раз… два…
И она полезла на ограждение, даже не оборачиваясь на меня. В Военно-космических силах приказы не обсуждаются.
— Три! — крикнула она, прыгая.
К своему удивлению, я обнаружил, что сиганул вместе с ней. Не иначе, я привык к дисциплине Военно-космических сил. Или же мое сверхчеловеческое «я» проснулось в критический момент. Так или иначе, я барахтался в воздухе и видел, как светлое пятно люка медленно тускнеет. Страх захлестнул меня, а затем сменился сокрушительным облегчением. И я падал, падал — в невесомости, кружась, как перышко.
Тьма не была непроглядной, но единственные источники слабого света находились так далеко от меня, что казалось, я просто застыл в пространстве. Несомненно, я набирал возможное при ничтожной гравитации ускорение, но не чувствовал этого. Зато одиночество ощущалось даже слишком хорошо — я был почти один во Вселенной.
Почти.
Долю секунды я пребывал на грани бодрствования, в полусне. И уже почти засыпая, понял, что происходит, и резко очнулся. Так бывало много раз, если внезапно сбросить теплую дремотность. На этот раз было и так, и не так. Что-то было во мне, в моей голове, что-то воспользовалось моей дремой и силилось захватить власть надо мной. Может статься, это намерение было вполне мирным желанием показать еще один фрагмент фильма об истории Вселенной. Но у видения была голова Медузы, напугавшая меня, поэтому я решил держаться за сознание любой ценой. Я попытался заглянуть через плечо — проверить, похож ли я на ангела. И тут же начал медленно перекатываться, вращаясь вокруг двух осей.
Скорость полета (или падения) все еще не ощущалась. Тьма становилась чернее и чернее, а скафандр не давал ощутить движение воздуха. К тому же возникло подозрение, что крылья так и не раскрылись. Или даже так — они вообще не раскроются.
Потом я стал высчитывать, как глубоко мы уже упали. Спускаясь по уровням, я научился приблизительно оценивать расстояние. Радиус макромира составлял приблизительно четырнадцать тысяч километров, из которых следовало вычесть радиус оболочки звезды и глубину уровней. Принимая, соответственно, первое и второе за семь и четыре тысячи, я получил не особенно впечатляющий ответ так, три тысячи километров свободного падения. Сила тяжести составляла здесь от одной девятой до одной десятой земной, следовательно, и ускорение не могло быть больше одного метра в секунду за секунду. Но эти цифры получены без учета сопротивления воздуха, что немаловажно, и при этом не учитывается трение воздуха о скафандр. Пытаясь высчитать, когда же я превращусь в метеор и вообще произойдет ли это до приземления, я несколько запутался. На метеоры мы явно не похожи, но и сама ситуация до того странная — нет, не стоит и пытаться понять ее.
— Все в порядке? — воззвала Сюзарма Лир, заставив меня вздрогнуть. Увлекшись расчетами, я как-то позабыл, что мы можем разговаривать друг с другом по радио.
— Не знаю, — правдиво отозвался я. — Ничего не вижу и не чувствую. Да и крылья — то ли отросли, то ли нет.
— У вас есть крылья, — заявила Урания. — У меня есть Клио. Она за всеми наблюдает.
— Я в порядке, — заверил Мирлин.
— Нисрин?
— Все хорошо, — подтвердил тетронец. Если судить по его речи, он говорил правду.
— К сожалению, — послышался слегка обеспокоенный голос наследницы, — мы не одни. Здесь есть и другие крылатые создания, они приближаются к нам снизу. Их много. Через несколько минут они окружат нас.
— Мозг-в-коробочке может сказать, что они из себя представляют? потребовала Сюзарма.
— Только то, что они очень большие, масса каждого из них значительно превосходит нашу.
— Ни черта не вижу, — послышалась жалоба полковника. Я просто увидел, как она вглядывается в темноту, палец на спусковом крючке игольника, а цель не заметна.
