Лаки даже не пытался выяснить число возможных ответов. Он и без того мог достаточно точно определить возможность успеха. Нулевая! Его талант ко всему относиться несерьезно наконец нашел подобный себе.
И все же Лаки вошел в Сплетение. Отчаянно, но с тенью надежды схватил ниточку шанса обеими руками и рванул изо всех сил. Итак, Лаки вошел в Сплетение. Сплетение чудес.
Люк заставил себя встать.
Думай, черт возьми!
Буря бушевала в этом мире, пробираясь в мир Лаки. И среди всех этих вихрей и противотоков где-то должна существовать общая тенденция.
Он натянул снегоступы и стал топтаться у входа в пещеру, пытаясь обнаружить отклонение направления ветра. Ничего. Или… если и существует смещение… то наверняка вверх.
Люк поковылял по тропинке, проходившей рядом с пещерой, отыскивая дорогу на ощупь, когда слой снега оказывался слишком толстым. Он вспомнил о корявой сосне на маленьком пригорке. Да, вот она. Ее можно взять за исходную точку его системы координат.
Он размотал веревку, крепко привязал к дереву, обмотал остальное вокруг пояса, чтобы измерять расстояние, и принялся спускаться к пещере по расходившимся веером дугам.
Слишком долго. Не успею.
Для следующей попытки он размотал еще шесть футов веревки, но забыл об осторожности, приближаясь к краю разбитого карниза. С размаху ступил на продуваемый ветром лед. Поскользнулся и упал. И покатился по скользкому склону, сам не зная куда. С лихорадочной поспешностью намотал веревку на руку, чтобы хоть немного задержать падение, но карниз закончился раньше, чем он думал. Люк полетел в крутящуюся белую пропасть и, конечно, чудом попал в проход.
Веревка туго натянулась. Он повис, слегка раскачиваясь. Боль пронзила перехваченную веревкой руку. Люк поспешно размотал веревку, закрученную вокруг пояса. Поймал ее ногами и стал подтягиваться, пока не освободил руку.
Уже лучше.
Только тогда он огляделся. Вернее, попытался.
Неизвестно, что он ожидал увидеть, но все было не так. Голова Люка шла кругом, пока альтернативные миры сражались за власть над этими перекрестками в пространстве и времени, причем каждое Сплетение могло похвалиться богатой тканью, свитой из победителей и побежденных.
Его мать писала о сбивающем с толку завихрении вероятностей вокруг прохода. Теперь он понимал, что она имела в виду.
Он пытался найти мысленный якорь. Якорь, за который можно уцепиться, остановив бешеное верчение. Сам он, с высокой степенью вероятности, вполне реален. Как и веревка, на которой он висел. И она, вполне возможно, протянулась назад, в его мир. А вот куда она спускалась ниже… это уже дело другое. Сейчас все выглядело так, словно он падал… нет, туда не надо.
При этой мысли вид сменился на более благоприятный. Все равно что повернуть голову вокруг оси, о существовании которой он до сих пор не подозревал.
Он повернул голову, и земля где-то под ним превратилась в поросший мхом камень. Постепенно он уловил суть трюка. Снова повернулся и увидел несущуюся куда-то снежную стену. По какой-то, совершенно непонятной причине этот мир ощущался, как его собственный. Он сделал мысленную зарубку, отметив, где находится.
Снова повернулся и увидел тянувшиеся к нему изогнутые ветви. Поспешно повернулся к месту, которое считал домом.
Но где среди всех этих вероятностей находился дом Лаки? Он мог искать целую вечность, но так и не найти. Наверное, потому что, не имея достаточно опыта, не умел, подобно Лаки, сплетать благополучный исход или, подобно отцу, определять выигрышную комбинацию. Ему необходим ориентир.
Ну конечно, снег!
Люк подтянулся по веревке, пока не увидел летящий снег. Слегка повернулся и увидел чуть пониже море снега. Еще раз. Снега все больше. Опля, перелет!
Скрупулезно, дюйм за дюймом, он следовал за бурей, в ее буйстве между двумя мирами, Метель окутала его, поползла по веревке…
…черт, а вдруг это обморожение… проклятая дешевка — эта бейсбольная куртка, вместо того, чтобы выпускать их с меховой подкладкой… какого дьявола Люк до сих пор где-то шляется…
Мысли, хоть и почти неразличимые, все же обрушились на мозг.
«Я его нашел!»
Люк с невероятной скоростью съехал по веревке вниз. Приземлился в снегу, скрывавшем предательские камни. Прорвался сквозь сугробы, разрезая снег, цепляясь за веревку, как за спасательный круг, пока не добрался до маленького клена, росшего в мире Лаки, у входа в пещеру. Крепко привязал веревку к дереву. И только потом отправился искать Лаки.
На ходу он пытался вспомнить напутственную лекцию Элуин, которой она разразилась, пока укладывала его рюкзак. Она вдалбливала ему свойства каждого бальзама и настоя. Но это ничуть не замедлило скорости, с которой он возводил брезентовый щит. Все лекарства — потом. Главное сейчас — установить защиту от ветра, за которой могли бы скрыться они оба. Недаром Элуин начала свою речь с того же, чем потом закончила:
— Согрей его и держи в тепле.
Самым трудным было выделить мысли Лаки. Они мешались с его собственными.
Щит был наконец поставлен. Люк пробрался в пещеру и прижался всем телом к Лаки. И последний промелькнувший в мозгу обрывок мысли, прежде чем сначала Лаки, а потом и он сам погрузились в Сон, был:
…давно бы, черт возьми, следовало появиться…
Следующие несколько часов они засыпали и вновь просыпались. Лаки был истощен физически и умственно, после его отчаянного путешествия в Сплетение. Все же появление Люка и дополнительное тепло его тела совершили маленькое чудо. Лаки несколько раз просыпался от боли в оттаявших конечностях. При этом Люк тоже неизменно приподнимал голову. Тщательно накладывал мази и бальзамы, полный решимости не подвергаться упрекам Элуин, если та вздумает проверить результаты его усилий.
— Что бы ты ни делал, никогда не растирай обмороженную плоть.
Он повторял ее мантру, чтобы сосредоточиться на главном и не слышать отзывавшихся эхом мыслей Лаки.
Буря улеглась, но, хотя ветер дул слабее и снег валил уже не так густо, холод по-прежнему был лютый.
Они долго-долго смотрели друг на друга, пытаясь не думать, правда, без особого успеха.
После целого ряда провалившихся экспериментов они наткнулись на весьма эффективный трюк. Если каждый выражал мысли на родном языке другого, отраженные звуки оставались под контролем. Это даже дало им обоим шанс поработать над своим словарем и произношением. Мгновенная обратная реакция в виде мысли, возвращенной носителем родного языка, оказалась великолепным учебным пособием.
Они выползли из своего кокона в сумеречный свет. Веревка по-прежнему была на месте и держалась крепко. Они нашли место для лагеря, лучше защищенное от бурь, и развели костер в глубокой яме. Разделили плитки гранолы и воду. По настоянию Люка снова проверили руки и ноги Лаки, наложили еще немного мази. Всего один слегка обмороженный палец на ноге, но и тот скоро заживет. Элуин была бы довольна.
