— Гранты. Аттестационные документы. Все, что угодно.
— Дело в том, что бумаги, с которыми он работал, украдены.
— Убийство с ограблением?
— Вероятно. Мы заметили это, когда начали брать образцы с его письменного стола. Пуля вошла в лоб, но кровь и мозг, брызнувшие из выходного отверстия, оставили следы по всему кабинету. Один из судмедэкспертов взял образец с самого удобного места — письменного стола Рока, — однако ничего не обнаружил. Чистыми оказались пробы с прямоугольника размером приблизительно тридцать на сорок сантиметров. По бокам, сантиметров на двадцать в каждую сторону, следы смазаны.
— Домашнее задание. Он проверял домашнее задание, а какой-то свихнувшийся студент вошел и пристрелил его. Рок был очень придирчив.
— У тебя есть список всех студентов Рока с указанием индекса психологической устойчивости?
— Это будет тема моей следующей докторской диссертации.
— Очень плохо. — Клаудия встала. — Значит, ты не имеешь представления, над чем работал доктор Рок?
— Ни малейшего.
— Ладно. Тебе известна стандартная процедура. Если вспомнишь что-то до отъезда, позвони. — Она протянула мне визитную карточку.
— Обязательно.
Когда я вошел в здание, где располагалась кафедра ароматической химии, меня окликнул Владимир Ростов.
— Эй, Стот, дружище!
— Привет, Влад.
— Мы устраиваем вечеринку в честь смерти Рока. Придешь? Вечером, у меня дома.
Владимир приехал из Московского университета специально к доктору Року и два года разрабатывал для него теорию. Потом Владимир сменил научного руководителя, разозлившись на неспособность Рока вникнуть в нюансы его теоретических выкладок. Честно говоря, я и сам не все понимал в его рассуждениях. Но моя работа была чисто экспериментальной.
— А это не слишком — устраивать вечеринку по поводу смерти человека?
— Когда Рока похоронят, я спляшу на его могиле. А пока я буду пить за его мозги, вытекшие через дыру в затылке.
— Я не смогу прийти. Уезжаю. Диссертация готова.
— Здорово! Говоришь, готова? Давно пора. Ну, как хочешь. Думал тебя пригласить. Знал, что вы с Роком не питали друг к другу теплых чувств.
Я пожал плечами и отправился к Тельме. Дверь из приемной в кабинет доктора Рока была заклеена черно-желтой лентой.
— Университетские цвета.
— Что? — Голова Тельмы неспешно повернулась к двери. — А, это ты, Аристотель. — Она подавила всхлип. — Да, точно.
— Как вы?
— Хреново. Просто хреново… — Она почти не запиналась. Мужественный ветеран.
— Вы отправили мою диссертацию на размножение, Тельма?
— В первую очередь, Аристотель. В первую очередь. К полудню будет готова. — Она махнула в сторону коробки рядом со шкафом для документов. — Двадцать копий в бумажной обложке. Пять экземпляров в кожаном переплете придут на следующей неделе. Он был моим единственным мужчиной.
— А оригинал у вас?
Она выдвинула ящик и отдала мне оригинал диссертации.
— Это случилось двадцать два года назад, Чудесной июньской ночью. Он овладел мной, полностью. Я сама отдалась ему. Он ни разу не упомянул об этом. Все двадцать два года.
— И вам трудно поверить, что он умер?
— Вовсе нет, черт возьми. Я даже рада, — Тельма вытерла нос платком. — И я уже по нему скучаю. Вы меня понимаете, Аристотель?
Я покачал головой.
— Гетеросексуальная любовь сбивает меня с толку.
— Так я и думала.
— До свидания, Тельма.
— Пока, Аристотель.
Я заглянул к трем оставшимся в живых рецензентам, оставив каждому экземпляр диссертации.
— Он и вправду подписал ее? Сукин сын. Я был уверен, что Рок упрется и задержит вас еще на год. Не знаю почему. У вас очень неплохая работа. — Доктор Эмиль Форест откинулся в кресле, чересчур пристально вглядываясь в титульный лист. — Поздравляю, Аристотель. Какие планы?
— Лето отдохну, а потом начну рассылать резюме. Несколько полицейских департаментов уже проявили ко мне интерес.
— Ха! Последнему аспиранту, защитившемуся по ароматической химии, полиция Лос-Анджелеса предложила сто двадцать тысяч. На меньшее не соглашайтесь.
— Буду ссылаться на вас.
— Пожалуйста, пожалуйста.
Доктор Марлина Оливия-Йордан оторвала взгляд от ежеквартального выпуска «Технических материалов».
— Поздравляю, Аристотель. Отличная работа. — Ее рука была сухой и шершавой. — Позвольте еще раз попросить, чтобы вы подумали относительно должности в университете. — Оливия-Йордан подняла руку, предупреждая мои возражения. — Мне известно ваше мнение. Иногда я и сама думаю то же самое об университетской науке. Как ни печально, смерть доктора Рока может изменить ситуацию.
— Он был просто симптомом; причина в другом, — ответил я. — Спасибо за предложение, но это не по мне.
Оливия-Йордан кивнула.
— В любом случае меня заинтересовали некоторые материалы, о которых вы упоминаете в пятой главе. Очень оригинальная идея использовать ароматический коллектор в виде стенной штукатурки. Возможно, после вашего отъезда ее подхватит какой-нибудь энергичный студент
— Надеюсь, нет. — Я улыбался из последних сил. Мне хотелось кричать, что я задыхаюсь в стерильной атмосфере университета. Что я умираю, и если останусь, то буду таким же мертвым, как Рок. Я хотел вырваться отсюда, причем немедленно. — Еще раз спасибо за предложение. Я собираюсь попытать счастья в частном секторе.
— Да, конечно. Столько денег мы вам предложить не сможем.
И столько свежего воздуха.
— Сегодня суматошный день, Аристотель, — нервно улыбнулся доктор Мохаммед Хомели. — Полиция… да и еще смерть прямо тут в здании. Очень трудно сосредоточиться.
— Вас уже допрашивали?
— Да. Полицейские проверили записи в компьютере и нашли всех, кто был зарегистрирован на момент смерти. Я приходил сюда в воскресенье, но меня никто не видел, кроме вас.
В воскресенье я заскочил к Хомели, чтобы пояснить одно место в диссертации. До того, как пойти к Року по поводу подписи.
— Кстати, что это за пистолет у вас лежал в письменном столе?
— Не шутите, Аристотель! Какое у вас мрачное чувство юмора, — всполошился Хомели; я заметил, как дрогнули уголки его губ. Он обогнул письменный стол и с жаром пожал мне руку. — Удачи вам. Всегда буду рад помочь. Удачи.
— Спасибо, сэр. Большое спасибо.
В студенческом баре я наткнулся на сержанта Кларк. Она расспрашивала одного из студентов, однако при виде меня тут же прервала разговор.
— Нужно поговорить, Аристотель.
— Конечно. — Я опустил коробку на стул и собрался выйти вместе с ней, когда сержант Кларк вдруг повернулась и взяла оригинал моей диссертации.
