– Так, первая цитата: «Наконец, собравшись с силами, они поднялись, взялись за руки и побрели дальше».
– Давайте подумаем. Вполне возможно, перед нами последнее предложение из «Повести о двух городах». Я точно не помню, как этот роман заканчивается, но, возможно, – я говорю «возможно», – после того как англичанину отрубили голову, она снова приросла к его телу. А когда он набрался сил, то приросли и руки – ну, для эффекта, – а затем все части тела побрели дальше.
Последняя фраза потонула в гомерическом хохоте.
– Дурачок, не путай Диккенса с «Франкенштейном»!
Они еще долго пытались найти правильный ответ, а потом страшно веселились, когда обнаружили, что этой фразой кончается роман «Тэсс из рода д’Эрбервиллей».
– Не может быть! – вскричал один из приятелей. – Томас Харди?! Сам Мистер Угрюмость придумал такой веселый конец?
Затем все снова пили чай и обсуждали заключительные строки. Констанция, привыкшая не столько говорить, сколько слушать – подобно тому, кто сам не играет в «бинго», а лишь выкрикивает номера, – не чувствовала себя полноценной участницей этой компании. И тем не менее ей было приятно находиться среди веселых людей, и она славно провела с ними время, позабыв и о рождественской вышивке, и о неудавшихся акварельных узорах, и о бестолковом свадебном путешествии.
Возвращаясь в каюту, Констанция с сожалением думала: как жаль, что эти симпатичные люди – истинные англичане – не сидят вместе с ней за столом. Каким бы веселым стало ее путешествие через океан! За этим столом единственным приятным сюрпризом было вчерашнее появление доктора Шаброна. Благодаря его дружбе с капитаном Филдингом сегодня вечером она не увидит ни одного из своих соседей по столу!
С блуждающей улыбкой Констанция взглянула на свои наманикюренные ногти и сиявший на руке перстень с эмалью. На безымянном пальце, где обычно поблескивало ее обручальное кольцо, этот перстень смотрелся довольно-таки необычно. Ее улыбка вмиг погасла. Возможно, ей следует сказать Сержу, что она замужем? Неужели это так важно? Восьмилетнее замужество – не такая уж свежая новость. И вообще, подобное наивное признание его, наверное, рассмешит. Как знать, не сочтет ли он его самонадеянным, – решит, будто она вообразила, что он увлечен ею! А может быть, в ответ на ее признание он признается, что тоже женат? Господи, о чем она думает? Они всего лишь приятели.
Вернувшись в каюту, Констанция достала из сундука платья и шарфы. Времени оставалось совсем немного – приблизительно через час должен был явиться Серж. Увидев свое отражение в зеркале, она внимательно пригляделась к новой прическе и одобрительно кивнула: да, она ей очень к лицу! – модная и женственная. Бросив взгляд на гору нарядов, Констанция неожиданно решила: длинное синее платье. В конце концов, с перстнем от Фэйт, оно сочетается лучше всех остальных!
* * *
– Это проще простого, – завязывая Жюли тесемки расписного фартука, говорила ей Мари-Клэр. – Они отдают тебе пальто и шляпы, ты вешаешь их на вешалки и кладешь на полки с номерами, а потом выдаешь им номерки. А когда они возвращаются после ужина, ты по номеру находишь их вещи и отдаешь им. Только и всего!
Те, кто прислуживал в первом классе, носили на голове крохотные кружевные чепчики, и Мари-Клэр теперь стояла перед Жюли и, сосредоточенно сжав губы, прикалывала ей такой чепчик. Пока она закрепляла его заколкой, Жюли украдкой покосилась на покрасневший глаз Мари-Клэр: половина глаза была ярко-алая. Наверное, с таким же нездоровым любопытством люди глазеют и на ее родинку.
– Эй, посмотрите!
В спальню вошла Симона. Руки в боки, с открытым ртом, она остановилась прямо перед ними и уставилась на Жюли, а вернее, на ее черную по фигуре форму горничной первого класса.
– Для чего ты это надела?
– Сегодня вечером Жюли придется меня заменить, – указав на свой красный глаз – временный дефект хорошенькой девушки, объяснила Мари-Клэр. – Мадам Трембле не хочет, чтобы я напугала чувствительных пассажиров первого класса. Можно подумать, кто-то из них обращает внимание на гардеробщиц.
– Это несправедливо! Почему она выбрала тебя? – накинулась на Жюли Симона. – Все знают, что это я хочу там работать! Это моя мечта!
– Понятия не имею. Я наткнулась на нее сегодня утром, и она велела мне это сделать. Только на один вечер, – чуть ли не извиняясь, ответила Жюли. – Симона, это не так уж важно.
– Легко тебе говорить! – вскинув руки, вскричала Симона. – Когда ты пойдешь туда и встретишься с Дугласом Фэрбенксом! А я видела все его фильмы!
Покрасневшее лицо Симоны исказила гримаса злости. Она вытерла рукавом слезы и выскочила из спальни. Наверняка побежала рассказать всем работницам третьего класса, какая Жюли предательница. Жюли, сутулясь, теребила кружево фартука.
– Хочу тебя предупредить, – присаживаясь рядом с ней, тихо заговорила Мари-Клэр, – хотя я и видела, как эти голливудские звезды прошли мимо, они одежду не сдавали. Она во время ужина сидела в своих мехах. Может, она ими вытирается вместо салфетки?
От такого неуважительного замечания Жюли вздрогнула, а Мари-Клэр хитро ей подмигнула.
– А на нем вообще не было шляпы. Может, с его напомаженных волос, – продолжала Мари-Клэр, – она просто соскользнула?
Жюли прыснула и благодарно сжала руку Мари-Клэр.
– И не волнуйся насчет Симоны, – возвращаясь к своей кровати, добавила девушка. – Она это переживет.
Жюли согласно кивнула, однако в том, что Мари-Клэр была права, она вовсе не была уверена. Да, с той минуты, как они сели на корабль, она проводила с Симоной больше времени, чем с кем бы то ни было, и все же у них было мало общего. Жюли даже не знала, может ли она доверять Симоне. Вполне возможно, что та уже рассказала другим женщинам о ее встрече с Николаем. Жюли осторожно погладила скрытый под платьем медальон и с облегчением подумала: слава богу, Симона не знает, что и сегодня вечером она снова встречается с Николаем.
В спальню влетела мадам Трембле.
– Ну, мадемуазель Верне, вы готовы? – громогласно осведомилась она.
Осмотрев Жюли со всех сторон, она удовлетворенно кивнула:
– Для одного вечера сойдет. Мари-Клэр объяснила, в чем заключаются ваши обязанности?
– Да, мадам, – ответила Жюли.
– Тогда отправляйтесь на работу, – взглянув на часы, приказала мадам Трембле. – Некоторые из этих нуворишей до сих пор являются к ужину раньше времени, будто все еще живут на ферме. Главным образом, американцы, – закатив глаза, пояснила она. – Я надеюсь, сегодняшний вечер пройдет без приключений. Смотрите, чтобы на вас никто не пожаловался.
Она смерила Жюли суровым взглядом и торопливо вышла из спальни.
