Тедди присмотрелся: одеты люди были как обычные воины меча и кольчуги. Наводок на лучи, обычных при включенном камуфляже, не наблюдалось. Откуда же поисковое сканирование, заставившее отключиться комплект? Непонятно. Средневековые ратники с лучевыми шпагами и сканером – каково, а?
В голос проклиная вспугнутых лосей, облава прошла дальше. Тедди сидел на сосне ни жив, ни мертв, ожидая пока она скроется на юге. Потом спустился и поспешил к Алгоме, тревожно вслушиваясь в пиликание ожившего биосканера.
С самого начала обстановка ему не понравилась. Настораживала обстановка. Какого дьявола явная облава? Теперь, проанализировав ситуацию, Тедди не сомневался, что это про его душу. Но какой смысл высылать на поиски олухов-аборигенов, если пеломенцы засекли высадку радарами? И откуда здесь пеломенцы? Надо будет запросить службу слежения на ближайшем сеансе. Не могли же его коллеги-соперники десантироваться незамеченными? На орбите вблизи Данкартена уже с месяц болтался спутник-шпион. Впрочем, пеломенскому спутнику тоже ничего не мешало болтаться вблизи Данкартена…
К Алгоме Тедди идти раздумал. Мало ли? Лучше не делать того, чего ждет от тебя противник. А еще лучше – делать то, чего он, наоборот, не ждет. И пилот повернул к востоку, в сторону столицы. С запада Данкартен омывался океаном, севернее тянулась дагомейская граница. Тедди вздохнул – Дагомея, Таулект, табор Энди Махонького… Какие воспоминания! Кстати, не упустить бы из виду Дика Бестию! Биочастоты у него уж больно подходящие.
Вскоре Тедди снова наткнулся на реку. На этот раз она текла в нужную сторону. Загруженная в память программа услужливо подсказала, что река зовется Оро; а дальше впадает в Эрси-Плай, приток Раймы, а уж на Райме стоит столица Данкартена. Прикинув шансы, Тедди двинулся вдоль реки. Сейчас ему предстояло выйти в людные места и разобраться в положении в стране, а также в соседних королевствах; путь вдоль реки отвечал этому плану вполне.
Особенную тревогу вселяли пеломенские шпаги.
Обнаружив в прибрежных зарослях челнок, Тедди резонно подумал, что на воде следов на остается. Может и не про его душу облава, а хуже оттого не станет, если довериться Оро-реке, неспешной лесной шептунье. Загребая двухлопастным «байдарочным» веслом, пилот пустил свой кораблик вниз по течению. Лес завораживал: плели сеть из нежных трелей невидимые в гуще крон птицы; вкрадчиво шумела листва и хвоя на ветру: «Шу-шу-шу…»; пронзительным фальцетом заголосил чей-то обед, расставаясь с лучшей штукой в мире – жизнью. Несколько раз пришлось переносить легонький, словно лебяжий пух, челнок через бобровые плотины. Бобрам на Оро было несть числа: их плоские хвосты то и дело звонко шлепали по воде. Вдоль берегов часто попадались обгрызенные под конус пни. Тедди вздыхал: в космосе такого не увидишь… Пустота да межзвездная пыль – осколки погибших миров. Или прах пеломенских кораблей. А, может, и хобартских, прах ведь не хранит знаков отличия. Прах, прах, все прах, все, кроме обитаемых планет.
«Что-то я размяк» – встрепенулся Тедди. – Старею, что ли?»
Вскоре на правом берегу попалось возделанное поле, за ним чернела крыша одинокой избушки. Начинались людные места.
Челнок Тедди привязал к колышку у низкого дощатого мостика. большой пес цвета меди басом залаял на пилота, громыхая цепью; запрыгал у массивной кубической будки. На шум никто не явился; Тедди поднялся по скрипучим истертым ступеням на высокое крыльцо, постучал. Тихо, как в космосе, если не считать лая рыжего сторожа. Постучал еще – безрезультатно. Пес все лаял, но уже без особой злобы, словно смирился с присутствием на своей территории чужака.
Тедди осторожно толкнул дверь – не заперто. В сенях царил свинцовый полумрак. Бадья с водой, рядом на лавке деревянный ковшик. Прямо и направо – двери в комнаты, налево – лесенка на сеновал, кладовая. Пол в сенях кто-то тщательно выскоблил, хоть глядись в него, а на стенах почему-то чернел толстенный слой копоти.
Не нашлось хозяев и в комнатах. Не успел Тедди толком осмотреть жилье, послышался стук копыт: к дому приближалось несколько всадников. Пилот поспешил назад, на крыльцо.
Семь вооруженных мечами и пиками воинов спешились у самой избушки. Пес опять зашелся лаем.
– Эй, хозяин! Напои коней! – приказал один из воинов, с виду – предводитель.
Тедди стоял на крыльце, опираясь локтями на резные перила. Прислуживать он, понятно, никому не собирался.
– Эй, ты! Оглох, что ли? – предводитель начал злиться. – Я не привык повторять дважды!
Видя, что Тедди не спешит подчиняться, он взялся за рукоять меча и, недобро зыркая, поднялся на крыльцо.
– Тысяча чертей! Тебя поторопить?
Тедди в таких случаях всегда переходил на лениво-снисходительный тон.
– Потише, приятель! Торопиться, по-моему, вредно.
Что-то в облике собеседника смущало Тедди. Но что? Борода? Так они все здесь бородатые… Плащ, сапоги, меч в ножнах… Кольчуга под одеждой…
Стоп! Вот оно: геральдический знак на груди! Герб герцога Арнея Дагомейского.
Тедди задумался. Что за небывальщина? Или он в Дагомее? Нет, бот высаживал его на территории Данкартена, далеко от северных границ.
– Ты кто такой? Хозяин этой лачуги? – напомнил о себе предводитель всадников герцога Арнея.
Пилот отрицательно качнул головой:
– Прохожий.
– Прохожий, говоришь? – насупился бородач. – Куда направляешься?
Тедди криво усмехнулся:
– А почему это тебя интересует, дагомеец?
Меч, лязгнув, покинул ножны. Злая улыбка, запутавшись в густой бороде, казалось, так и не прорвалась наружу.
– Потому что я служу герцогу, Ордену и трону, данкарт.
«Меня приняли за местного, – подумал Тедди совершенно не ко времени, – это радует».
Неизвестно, что собирался сделать или сказать бородач: проломив изящные перила, он стартовал с крыльца головой вперед и нельзя сказать, чтобы посадка его была особенно мягкой. Меч его остался в руках у Тедди.
Убивать Тедди никого не собирался. Поэтому бородач смог подняться, пытаясь не уронить остатков достоинства. Его спутники в замешательстве топтались поодаль.
– Ты пожалеешь, данкарт! Ты просто не представляешь с кем связался!
Из-под плаща быстро и незаметно, словно карта у шулера, появилась рукоять пеломенской шпаги. Оранжевый луч с характерным звуком вырвался из конического энергонакопителя. В просторечии накопитель именовался «дюзой».
По-видимому, Тедди полагалось устрашиться.
– На колени! – рявкнул бородатый, потрясая шпагой. Луч выписывал в пространстве замысловатые кренделя.
– Ну-ну, – усмехнулся пилот, – зачем так много трагизма? Мы не в театре…
Его меч с шипением изверг зеленый светящийся шнур. В хобартских лазерных мечах использовалось излучение с более короткой волной; кроме того они были мощнее пеломенских шпаг. Видимый диаметр меча достигал дюйма, шпаги – едва сантиметра. Впрочем, пеломенские лучевики имели и свои преимущества. Во всяком случае Тедди не мог сказать, чье оружие лучше.
