Он поднял ружье обеими руками над головой, стараясь показать, что идет с миром - но все же готовый применить оружие, если они нападут.
Гнол выступил из группы сидевших на корточках у костра огров. Он немедленно узнал человекопса, который гнался за ним в лесу несколько дней назад.
- Бульдог! - позвал голос Тиви с баржи, и он увидел ее лицо, прижатое к решетке иллюминатора. - Бульдог!
Он отнял руку от дула ружья и помахал ей. Василиски на берегу взревели от человеческого голоса и бросились с дюн к берегу. Гнол выкрикнул гортанную команду, и несколько огров вскочили укрощать тварей.
- Женщина! - Гнол вытянул гигантскую лапу в сторону Тиви и оскалил зубы в издевательской ухмылке. - Твоя! - Мелкая морда в гигантском черепе сморщилась в резкой маске веселья. Огр посмотрел на ружье и фыркнул. - Убей меня - умри! - Глазки метнулись в сторону, где его товарищи уже вынимали из чехлов луки длиной с молодое деревцо и накладывали стрелы с кварцевыми наконечниками.
- Я пришел не убивать тебя, - сказал Бульдог. - Я предлагаю обмен. Огры - почтенный народ. Вы торгуете без вероломства. Так?
- Обмен! - рявкнул Гнол. - Что?
- Эту женщину, Тиви, на грезоткань. Столько грезоткани, что хватит на много бочек вина. Двадцать бочек!
- Взорван! - Огр скорчил злобную рожу, маленькие глазки исчезли в морщинах. - Ты взорван!
- Нет, я не взорван. - Бульдог похлопал себя по перевязи. - Амулеты меня защитили. И грезоткань. Я ее достал, когда еще заряды не взорвались. И спрятал. Два рулона. Хватит на двадцать бочек вина. И ты все это можешь получить за Тиви. Отдай ее мне, отпусти нас, и я отдам тебе грезоткань.
Грин подошел и встал позади Гнола, что-то зловеще бормоча и кидая злобные взгляды на ружье, которое держал вор.
- Слушайте, вы двое, - говорил Бульдог, - я слыхал, что огры - мастера тактики. Лучшие на Ирте. А раз так, то вы сами понимаете, какой большой смысл променять одну пленницу из двадцати за целый клад вина. Отличная сделка, я в ней ставлю жизнь на карту. Вот как решим: оставьте себе мое оружие, пока не совершим сделку. Честь огров известна. И мне не нужно оружие, чтобы вам угрожать, раз вы поняли, что я предлагаю.
Вор протянул ружье. Гнол мгновенным движением его выхватил.
- Тащи бабу! - рявкнул он. - Тащи ткань! Грин повернулся к барже и заорал что-то огру на носу. Тот скрылся под палубой.
- Тащи ткань! - скомандовал Гнол.
- Тиви... - возразил Бульдог.
- Она идет! - Огр склонил перевитую жилами голову. - Тащи ткань!
Бульдог направился в темноту дюн, оставляя между собой и василисками приливной нанос плавника, мусора и водорослей. Сзади бежал Грин, перекинув Тиви через голое плечо.
Туман и обрывки облаков затеняли сияние звезд, и Бульдог дважды прошел мимо места, где спрятал грезоткань. Он не узнал его сразу, потому что там зияла яма. Когда он остановился перед ней, а Грин поставил Тиви на землю рядом с ним, Бульдог только пялился, не понимая.
- Я и не думала, что ты придешь за мной, - возбужденно выдохнула Тиви, вцепляясь в его руку.
Ее голос донесся издалека, через пропасть уныния, какого он никогда не ведал.
- Ткань давай! - крикнул Гнол.
Бульдог поднял глаза на Тиви, грустно сведя густые брови.
- Тиви, прости меня. У меня здесь была грезоткань... но теперь ее нет.
Мощная рука схватила Бульдога за гриву, отбросив от Тиви. Он беспомощно болтался в воздухе, а Грин сорвал с него перевязь с амулетами. Гнол отломал от ружья приклад, потом дуло и злобно бросил зарядную камеру в море. Крепко держа Бульдога за гриву, а Тиви - за обе руки, Грин поволок их по песку, сердито бубня.
В затуманенном свете звезд появился тощий силуэт человека, держащего длинный посох. Сухо треснув, посох засветился янтарным светом и открыл Вороньего Хлыста, с откинутым капюшоном, с расходящимися от топорообразного лица волосами-перьями.
- У меня есть грезоткань, которую вы хотели, - объявил он ограм. - Она была моя, но этот вор украл ее с моей фабрики. Можете взять ее себе в обмен на мой безопасный проезд до первого селения людей. Договорились?
- Ты лжец, Вороний Хлыст! - крикнул Бульдог, но Грин так его встряхнул, что в голове помутилось и искры замелькали перед глазами.
- Договорились! - объявил Гнол, а Грин довольно кивнул и злобно ухмыльнулся, волоча пленников дальше.
В эту ночь Бульдог и Тиви сидели в темноте и вони трюма среди других несчастных пленников. Многие стукались о низкий потолок, лишенные веса во сне. Другие прижимались к переборкам, глядя сквозь щелки на недоступные звезды, благодарные свежему соленому бризу, что проникал внутрь.
- Здесь можно безопасно спать, - шепнул Бульдог без надежды и закрыл глаза.
- Я рада, что ты пришел за мной, - ответила Тиви, устраиваясь на его шерсти.
- Я тебя подвел. Я подвел нас обоих.
- Тебя снова предал Вороний Хлыст. Надо было тебе его убить, когда он пытался убить тебя.
- Я не убийца и не солдат...
- Да-да. Я знаю, ты философ.
- И потому должен принять судьбу философа, - сказал он тихо. - Жаль только, что ты должна страдать вместе со мной. Судьба отдала тебя на мое попечение, а я тебя подвел.
- Не подвел, - тихо шепнула она. - Ты разделил мою судьбу.
Слабая улыбка сверкнула в бороде пса.
- Ты тоже философ, я вижу. Это хорошо. Вместе мы разделим между собой истину. Вместе мы откроем, что значит иметь величие сердца. Потому что если я что-то в этой жизни и узнал, так это то, что чем теснее тюрьма, тем сильнее мечты о бегстве.
Тиви стала легче, засыпая, и он обнял ее за плечи, чтобы она не отлетела от него.
Утренний прилив качнул баржу, и Бульдог с Тиви проснулись, прижатые к потолку. С громким стуком они упали вниз, и от удара о палубу проснулись окончательно. Трюм огласился громким стуком множества падающих тел, приходящих в сознание, и бледно-розовые лучи нарождающегося дня пробились сквозь щели, осветив верхнюю часть трюма.
Многих пленников, набитых в тесный душный трюм, одолела морская болезнь, и от заблеванных тел поднялась едкая вонь. Тиви и Бульдог тоже поддались болезни. Днем и ночью они лежали, свернувшись клубком, слабые от тошноты, спя урывками. Склизкая баланда, которую спускали в трюм в ржавых судках, только усиливала тошноту своей кислой вонью.
Вороний Хлыст расхаживал наверху по палубе, прямой, как моряк, и его черная пелерина развевалась на морском ветру. Ухмылка синим разрезом рассекала клин его темного лица, когда он представлял себе, как мучаются внизу Бульдог и Тиви. И это только прелюдия к предстоящей муке.
Огры, верные своему слову, предоставили бывшему управляющему безопасный проезд на своей барже. Они высадили бы его на следующий вечер, когда южнее подойдут к галечному берегу в виду Старой Чешуи - колоссального гранитного порта на мысах Мирдата, но он отказался выходить. Над знаменитыми спиральными башнями порта в оранжевых вечерних тенях парили змеедемоны.
