Владимир никак не мог уложить всё услышанное в голове. Пожалуй, это разводка, провокация. Но зачем она нужна? Чего от него хотят? Допустим, он поверит — мир на пороге войны, смута, резня, захват власти… Но что он должен сделать? Стать мечом? Или щитом? Чьим? Во имя чего? Нет, не вяжется. Не похоже это всё на провокацию. Может, он безумец, этот старик? Бредит по собственной инициативе? Зачем его тогда сюда посадили?
Владимир закрыл глаза, и привычно сработало зрение: в голове вспыхнула схема этажей, коридоров, лестниц. Вот и охрана… Кажется, у них там движение — несколько человек собрались в одном помещении. Ещё подходят. Они явно взволнованы, перемещаются резко и хаотично. Похоже, получили какую-то команду. Точно, идут сюда.
— Фёдор Алексеевич, перевод!
— Что?
— Скорее, у нас минута всего! Что вы перевели, говорите!
— А, вы про тот листок. Как бы объяснить…
— Быстрее, сюда уже бегут!
— Анахарсис там рассказывает о некоем кольце. Это кольцо подарил ему последний странник из Гипербореи. Северная страна… Примерно наши места… Он был огромного роста, почти трёхметровый. И знал множество секретов. Кольцо хранилось у гипербореев с глубокой древности, им его передали люди ещё одной исчезнувшей расы. На кольце…
В коридоре застучали шаги.
— Быстрее же, прошу вас!
— Да неважно всё это, Владимир. Это всё литература.
— Какие секреты он знал, Фёдор Алексеевич, ну же!
— Неважно. Вы не то ищете. Нельзя искать сокровища. Нельзя искушать. Не сокровища нужны людям, а ответы на вопросы!
— Какие вопросы?
В камеру вошли несколько человек. Взяли старика под руки и потащили к выходу.
— Какие вопросы, Фёдор Алексеевич?
— Главные, Владимир. Кто мы. Откуда мы. Зачем мы!
Один из вошедших ударил старика в живот. Профессор согнулся, закашлялся, стал задыхаться.
Вот ведь козлы, подумал Владимир, бросившись вперёд. Но ударить никого не успел — в глазах вспыхнули разноцветные искры, и всё потухло.
* * *
Заместителю директора ЦРУ
г-ну Рихарду Р. Стейну
Сообщаю Вам, что в настоящее время «русский Владимир» находится в м. База ВИР (пригород Санкт-Петербурга). Он содержится в здании учебной части МВД РФ под усиленной охраной.
Ожидается передача «русского Владимира» от органов внутренних дел непосредственно администрации президента РФ. В связи с этим может быть организована перевозка в Москву.
Сообщаю, что имеющихся в нашем распоряжении ресурсов достаточно для организации захвата «русского Владимира» в любом месте как на территории учебной части, так и во время перевозки. Однако, принимая во внимание характер поведения сотрудников русских служб, советуем воздержаться от силовых методов. Существует устное распоряжение, согласно которому при любой тревоге «русский Владимир» должен быть немедленно уничтожен.
Ведутся переговоры с нашими негласными агентами в кремлёвской администрации. Отрабатывается вариант «Политическое убежище», согласованный нами ранее.
Майкл Мосс,
директор национальной секретной службы
* * *
Владимир очнулся в машине. Он лежал на сиденьях микроавтобуса в наручниках. Напротив сидели трое, внушительных габаритов, с каменными лицами. Заметив, что пленник поднял голову, они оживились.
— Очухался.
— А что с ним сделается?
— Сейчас мы его подвинем. Разлёгся, мля!
Один из амбалов схватил Владимира за шиворот и рывком усадил. Сам сел рядом — ему было тесно между двумя плечистыми коллегами.
— Сиди тихо. Будешь дёргаться — вот… Больно будет. — Он показал кладоискателю электрошокер.
Дёргаться не хотелось. И без того дышать было трудно: видимо, после удара в челюсть несколько раз пнули по рёбрам. Владимир закрыл глаза и постарался ни о чём не думать.
Ехали часа три-четыре, очень быстро, без остановок, без разговоров. Когда за окном мелькнул указатель «Тверь», стало ясно, что везут в Москву. Но до столицы не доехали: где-то между Клином и Москвой микроавтобус свернул с трассы, начал петлять в перелесках, миновал несколько постов со шлагбаумами, и остановился в сосновом бору у высокого глухого забора. Подошёл военный в камуфляже, но документы проверять не стал, поглядел на водителя и тут же махнул рукой — проезжайте.
Владимира весьма грубо вытолкали из машины и повели внутрь здания, так быстро, что он не успел ничего разглядеть снаружи. Понял только, что предстоит встреча с высоким руководством — то ли военным, то ли политическим.
Его привели в какую-то подсобку, сняли наручники и разрешили, наконец, сходить в туалет. Стало легче. Едва отдышавшись, Владимир начал оглядываться, просматривать этажи, лестничные марши, вентиляционные каналы. Но дом был таким огромным, что зрения не хватало. Охраны и прислуги очень много. Убежать вряд ли получится. Значит, надо вести переговоры и ждать. В очередной раз…
Кладоискателя повели наверх. Там царили кричащая роскошь и безвкусица: мрамор, ковры, лепнина, канделябры. Картины облепили стены. Диваны с гнутыми позолоченными ножками. Двери с витражами. Огромные плазменные панели, кондиционеры… Всего много, навалом, натаскано, как в дупле у чокнутой белки. Ни жить, ни дышать негде.
Дупло растянулось метров на сто, и завершалось огромным залом размером с баскетбольную площадку. Над ним возвышался стеклянный купол, а снизу зеленело сукно огромного стола для заседаний. Мечта бюрократа. Стол-материк. Владимира поставили в одном конце стола, а напротив он разглядел пожилого человека с одутловатым лицом. Мешочки под глазами, мешочки щёк, глубокие борозды вокруг рта, ямка на подбородке, складки на короткой толстой шее. Это лицо тоже напоминало некий склад, сотни кулёчков и пакетиков, запасов на чёрный день. Человек был упакован в шикарный парчовый халат, из-под которого выглядывала белая сорочка с воротником стоечкой и тонкой вышивкой. Он старательно чистил ногти, отгибая мизинец кверху, орудуя то пилочкой, то щёточкой, то крохотными щипчиками.
Минуты через две, бросив на Владимира несколько косых взглядов, человек наконец заговорил:
— Да вы присаживайтесь.
Благодетель, твою мать. Разрешил! Владимир обогнул зелёный материк и сел поближе к собеседнику. Вероятно, предстоит долгий, нудный разговор. Заставят что-нибудь искать… надо же дупло заполнять.
Человек положил щипчики, протянул руку к краю стола, взял пульт, нажал кнопку. Что-то странное было в его движениях, какая-то излишняя манерность, показушность. «Да он, кажется, голубой», — догадался Владимир и начал просматривать содержимое стола, сейфа, встроенного в стену и закрытого драпировкой, а заодно — и служебных помещений вокруг зала. На экране телевизора тем временем замелькали кадры новостей. Радостные лица, национальные костюмы, пейсы, скрипки и барабаны — Тель-Авив празднует. Репортёр задаёт вопросы высокому мужчине, похожему на киноактёра. «Да ведь это я! Кто придумал эту инсценировку? Может, Яфа пытается меня выручить? Только зачем?»
