ожидая ее решения. Никто не оспаривал ее лидерство, но я видел, насколько обременительным оно сейчас для нее было. Девушка закрыла глаза, сделала два вдоха и сказала:
— Ждем двадцать минут и, если Болотов за это время не додумается поднять в воздух челнок, выдвигаемся к нему. Эта тварь Боровский может в любой момент разнести южные ворота и пустить в ход оставшиеся танки. Их-то мы сможем перебить.
Все согласились с ее решением. Мы остались на западной башне ждать. Минуты потянулись, словно резиновые. Раскаты канонады доносились до нас все чаще, обстрел становился все плотнее. Буквально вся крепость полыхала. Я не смог найти ни одного целого, не охваченного огнем здания. На улицах царил хаос. Выкуренные бомбежкой из своих погребов люди хаотично бегали по улицам, тщетно пытаясь спастись от летящей с небес смерти. И сотрапезники, и кореллы гибли десятками, сотнями. Уже через десять минут город был полностью объят пламенем. Остановить пожар было не по силам уже никому. Уцелевшие люди поняли это и начали стягиваться к городским стенам, где разрывы снарядов были более редкими. Часть напуганных жителей, человек тридцать, собрались и возле нашей башни. Они переговаривались о чем-то с защитниками крепости. Стражники, видимо, пытались успокоить горожан, но волнения было уже не унять.
— Чего они требуют? — спросил Репей, указывая на эту картину. Мария пожала плечами.
— Кто ж их знает?
Тут к нам поднялся десятник Хома. Он высунулся из люка и прокричал:
— Люди в Пустошь собрались. Требуют, чтобы мы провели их через ворота.
— Отряди двоих бойцов! — крикнула ему в ответ Мария. — Пусть проведут их вдоль стены к южным вратам. Найдите кнесенку Викку. Она организует эвакуацию.
— Что она сделает? — не понял десятник.
— Отведи людей к Викке! Она их выведет в Пустошь тайными ходами!
— Добро, — десятник уже ушел было, но потом опомнился и вернулся. — А нам что делать?
— Прикрывайте их отход до утра, а дальше спасайтесь сами. Возьмите провизии и оружия, сколько унесете. Экономить уже нет смысла.
— А с вами что будет?
— А мы постараемся прикрыть вас на случай штурма.
Хома посмотрел на Марию как-то тоскливо, с болью, но больше ничего не сказал. Он ушел, а мы так и остались на месте, провожая его отряд взглядом.
Звуки канонады стихли так же внезапно, как и начались. Нам пока везло — ни один снаряд не угодил ни в башню, где мы находились, ни в крепостную стену.
Мария вновь прильнула к визору:
— Кажется, готовят штурм крепости, — сказала она. — Много групп по пять-десять человек занимают позиции.
— Стрелять будешь? — уточнил Оан.
— Все равно, что из пушки по воробьям. Стражники и сами от пехоты отобьются. Вмешаемся, если танки пойдут на прорыв.
И танки пошли. Только не с южного направления, а с северного, которое прикрывал «Ермак». Само сражение мы не видели, слышали лишь грохот боя. Видели, как на северной части крепостной стены рухнули сразу две башни. Причем самое ужасное, что мы не слышали, как ведет огонь наш челнок.
— Что делать будем? — спросил Марию Оан. — Теперь там пекло. Идти опасно.
На лице Марии читались и растерянность, и страх, и горькое осознание приблизившейся вплотную беды.
— Вместе идти опасно, — помог Марии Саша. — Я пойду. Если с Болотовым что и случилось, попытаюсь поднять «Ермак».
Мария взглянула на Сашу с тоской. В глазах стояли слезы.
— Я не могу…
— Все нормально, — перебил ее Репей, прикладывая свой палец к ее губам. — Я приведу «Ермак». Обещаю.
Мария крепко обняла пилота и кивнула. Саша развернулся к выходу, но резко остановился, услышав крик Оана:
— «Ермак»!
Мы все взглянули в сторону, в которую указывал техник. В дыму пожарищ, завывая всеми маневровыми двигателями, тяжело и грозно поднимался наш гордый челнок, сбрасывая с себя горящие бревна. По нему тут же открыли огонь, силовое поле его постоянно мерцало от прямых попаданий. Набрав высоту, наша грозная птица, озаряемая алыми отблесками пожаров, немного накренилась и поползла в нашу сторону.
— Бегом! К южным воротам! — скомандовала Мария, ликуя. — Единственное место, где он сможет сесть — там!
Началась дикая гонка наперегонки со временем. За считанные секунды мы преодолели все ступени башни и бросились вдоль крепостной стены к нашему единственному шансу на спасение. Внизу нам пришлось преодолевать толпы обезумевших сотрапезников. Первым шел Репей. Словно огромный ледокол, он распихивал людей, расчищая для нас дорогу. За пилотом бежала Мария, мы с Оаном спешили следом. Техник нес меня на руках, бросив свой шлем. «Ермак» пролетел у нас над головами на минимальной высоте, обдавая толпу резко пахнущей реактивной струей из сопел, и скрылся за догорающим кнесовым дворцом.
— Еще немного! — выкрикнула Мария, оборачиваясь. Сколько же было надежды в этом «немного»! Оно буквально источало эту надежду. Несмотря на то, что сам я не бежал, мое сердце колотилось в груди так, словно за мной гнался сам Лаог. Двор, другой, оббежать полыхающий ров, перепрыгнуть через окоп. «Еще немного, — вертелось у меня в голове, — еще немного». Вот уже и здание электродуговой установки. Мы обогнули ее и оказались на улице, ведущей к площади. Она была полна людей. Вооруженные стражники, обгоревшие и черные от копоти сотрапезники, полуголые кореллы, дети, женщины — сотни лежащих на сырой, местами горящей земле людей. Кожу жадно лизал жар полыхающих зданий, дыхание перехватывало, глаза слезились от гари.
— Тут не пройдем! — крикнул Репей. — Затопчут!
— Туда! — приняла решение Мария, указывая на полуразрушенную башню метрах в ста от центральных ворот.
Мы бросились в полупустой переулок и понеслись по нему к стене. Первым в горящую башню ворвался Саша. Через секунду он вынырнул из дыма и, кашляя, доложил:
— Если пойдем сейчас, успеем.
— Вперед! — решилась Мария.
Оан зажал мне лицо рукой и нырнул в сизый дым следом за девушкой. Я не дышал и ничего не видел, только слышал, как тяжело и гулко бьется в груди техника его могучее сердце. Он тоже задержал дыхание и успел выбраться со мной на крепостную стену как раз в тот момент, когда легкие его рефлекторно захватили драгоценный воздух. Вдохни он секундой раньше, мы, возможно, так и остались бы в той башне навеки. На размышления времени не было, мы бросились к центральным воротам, вокруг защелкали пули. Штурм уже начался. Из Пустоши крепость стали поливать свинцовым дождем. Оан перехватил меня поудобнее, и теперь я видел, как оставшаяся позади нас башня рухнула. Последние сто метров преодолели очень быстро, несмотря на то, что приходилось бежать, максимально пригнувшись. Наконец достигли ворот и увидели, что «Ермак» завис всего метрах в двадцати от нас над главной крепостной площадью. Болотов искал место для посадки, но боялся подавить людей. Мария отчаянно замахала ему руками:
— Сажай машину! — закричала она. — Мы спускаемся.
Челнок плавно развернулся к нам носом. Сквозь закопченные, покоцанные стекла «Ермака» мы увидели силуэт Коли.
Вот он отчаянно жестикулирует, что-то кричит нам, но мы никак не можем понять, что именно он хочет нам сказать. И тут позади кнесова дворца, круша на своем пути горящие избы сотрапезников, выкатывает на прилегающую к площади улицу огромная зверюга. Ее глаза горят белым огнем, слепя и нас и людей на площади. Зверь грозно рычит, изрыгая из себя столб сизого дыма. Зверюга замирает на мгновение, а затем захлебывается в длинной пулеметной очереди. Люди на площади падают, как подкошенные. Валятся друг на друга, захлебываясь в собственной крови. Зверюга делает еще один небольшой поворот и, заметив зависший над площадью «Ермак», наводит на него свой огромный ствол.
Я успел посмотреть на Марию — ее лицо изуродовано маской отчаяния. В глазах, полных слез, отражается полыхающий город. Мария что-то кричит, но за выстрелом зверюги я ничего не слышу. По нам ударяет звуковая волна, а «Ермак» в это же мгновение круто задирает нос, пытаясь увернуться от снаряда, выпущенного по нему прямой наводкой. Яркое голубое свечение сигнализирует нам о том, что снаряд срикошетил от силового поля. «Ермак» вновь опускает свой нос и резко разворачивается в сторону врага. Еще мгновение — и они оба открывают огонь друг по другу. Плазменный заряд попадает прямо в лоб зловещей твари, и та взрывается, выпуская на волю огромный фонтан огня и искр.
Я перевожу взгляд на челнок и вижу в его правом борту огромную пробоину. Наш челнок горит. Его двигатели натужно ревут. Болотов
