Томас предложил доставить один из трупов в медицинский пункт колонии. Там он мог бы наскоро провести вскрытие, чтобы понять причины смерти. Командир отделения согласился, и наш доктор с одним из своих товарищей склонились над телом, которое казалось не так сильно поврежденным. Один взял труп под мышки, другой — за ноги. «Поднимать будем на счет "три"», — сказал Томас. Он успел произнести «два», и тут кусок плесени, покрывавшей все тело, резко дернулся и плюхнулся ему в лицо. От неожиданности Томас ахнул, и склизкая гадость сразу же проскользнула ему в рот и горло.
Остальные солдаты из отделения Томаса немедленно приказали своим комбинезонам опустить на лица забрала. Как раз вовремя! Буквально в ту же секунду хлопья плесени полетели в них из всех углов. Подобные нападения произошли на всей территории колонии почти одновременно. Еще шестеро из взвода наглотались этой пакости.
Томас попытался очистить рот от плесени, но она молниеносно проскользнула внутрь, перекрыв дыхательные пути и забив легкие, а по пищеводу попала в желудок. Томас через МозгоДруга попросил своих товарищей помочь откачать плесень из его внутренностей, чтобы он снова смог дышать, — благодаря Ум-ноКрови в его распоряжении оставалось около пятнадцати минут до начала необратимых изменений в мозгу. Это была превосходная мысль, и, вероятно, она принесла бы добрые плоды, если бы плесень не начала выделять кислоту в приличной концентрации, которая заживо разъедала внутренности. Легкие начали распадаться сразу же, и в ближайшие минуты Томас умер от шока и удушья. Шестеро товарищей разделили его судьбу, которая — это можно было считать неопровержимо доказанным — постигла и несчастных колонистов.
Командир взвода приказал бросить трупы, вернуться на космокатер и направиться к «Тусону». Пристыковаться крейсер не разрешил. Всех прибывших впускали по одному, подержав предварительно в глубоком вакууме, чтобы убить любые остатки плесени, которые могли прицепиться к боекомбинезонам, а потом подвергли интенсивной внешней и внутренней дезактивации. Это слово и звучит-то отвратительно, но сам процесс куда хуже. Последующие исследования, проводившиеся при помощи беспилотных аппаратов, показали, что живых в колонии 622 не осталось и что плесень, вне всякого сомнения обладающая достаточно развитым интеллектом, позволяющим осуществить два скоординированных нападения, почти неуязвима для традиционного оружия. Пули, гранаты и ракеты выхватывали из ее массы лишь крохотные кусочки, оставляя остальное невредимым. Пламя огнеметов действовало только на верхний слой слизи; все, что находилось глубже, нисколько не страдало. Лазерные лучи прорезали любые скопления мерзости насквозь, но куски тут же сливались воедино как ни в чем не бывало. Разработка фунгицида началась было, но вскоре ее приостановили, выяснив, что плесень присутствует на этом космическом теле почти повсеместно. Ученые и власти решили, что будет дешевле отыcкать другую пригодную для обитания планету, чем проводить глобальную дезинфекцию этой.
Смерть Томаса явилась напоминанием о том, что мы не только не знаем, против чего приходится воевать в космосе, но часто просто не в состоянии представить себе это. Томас ошибся. Он исходил из предположения, будто враг должен иметь значительное сходство с нами. Но оказался неправ. И погиб из-за своей неправоты.
Завоевание вселенной начало утомлять меня.
Тревога ощутимо закралась внутрь на планете Гиндаль, где мы подстерегли в засаде гиндалианских солдат, возвращавшихся в свои орлиные гнезда. Лазерами и ракетами сломали их огромные крылья, и они, кувыркаясь в воздухе и громко визжа, посыпались на скалы, торчавшие на две тысячи метров ниже высоты их полета. По-настоящему плохо мне сделалось высоко над Удаспри, где мы, используя силовые установки для погашения инерции (так было значительно удобнее маневрировать), суетились между обломками спутника, сложившихся в кольца планеты, играя в прятки с похожими на пауков винди. Они приноровились сбрасывать с орбиты камни, направляя метеориты точнехонько на человеческую колонию под названием «Халфорд».
Когда же мы попали на Кова-Банду, я чувствовал, что могу сломаться в любой момент.
Возможно, причиной тому послужили сами кованду, которые во многих отношениях казались чуть ли не клонами нашей человеческой расы: двуногие млекопитающие, необычно одаренные в искусствах, особенно в поэзии и драматургии, быстро размножающиеся и, как выяснилось, необыкновенно агрессивные, когда дело касалось вселенной и их места в ней. Люди и кованду часто сталкивались в борьбе за одни и те же неосвоенные объекты недвижимости. Вот и Кова-Банда была человеческой колонией до того, как перешла к кованду. Наши оставили планету после того, как у поселенцев под действием местного вируса начали вырастать крайне непривлекательные добавочные конечности и излишние лица, глядя на которые больше всего хотелось убить их обладателей (что и происходило сплошь и рядом). Зато у кованду вирус не вызывал даже головной боли, и они поселились на планете. Через шестьдесят три года после бегства колониальщики наконец-то создали вакцину и решили вернуть планету себе. К сожалению, кованду — и в этом тоже их сходство с людьми — были не очень-то склонны делиться своим имуществом. Поэтому мы прилетели на планету и начали войну против кованду, самые рослые из которых были не выше дюйма.
Они не настолько глупы, чтобы выводить свои крошечные армии против людей, превышавших их размером в шестьдесят — семьдесят раз. На первых порах они использовали против нас самолеты, дальнобойные минометы, танки и другое вооружение, причинявшее некоторый ущерб, — ведь совсем не просто разглядеть самолет, имеющий в длину двадцать сантиметров и летящий со скоростью несколько сот километров в час. Но ведь на войне принято делать все возможное, чтобы помешать противнику использовать против тебя то, чем он располагает. Поэтому мы высадились в парке главного города Кова-Банды, и артиллерийские снаряды, не попадавшие в нас, неизбежно поражали солдат и мирных жителей наших врагов. Так или иначе, нам удалось избавиться от большинства неприятных факторов. Наши старались уничтожить войска кованду с каким-то небывалым остервенением. Главная причина, вероятно, заключалась в том, что никто не хотел оказаться убитым врагом ростом в один дюйм.
Однако же рано или поздно все крохотные самолетики оказываются сбитыми, все танки уничтоженными, и тогда приходится воевать с кованду врукопашную. Впрочем, это слово здесь не подходит, так как ты используешь не руки, а ноги. Просто-напросто топчешь их. Поднимаешь ногу, ставишь ее на одного или нескольких вражеских солдат, слегка нажимаешь — и дело сделано. Пока ты этим занимаешься, лилипуты прицеливаются в тебя, кричат во всю силу своих крошечных легких, испуская еле-еле слышный с высоты твоего роста писк. Но все их усилия тщетны. Сквозь боекомбинезон, рассчитанный на полное поглощение энергии от попадания пули обычного, человеческого масштаба, попадания в стопу или голень микроскопических пулек кованду вовсе не ощущаются. Ты лишь улавливаешь легкий хруст под своей ступней. Потом высматриваешь следующего противника и давишь его.
