Только благодаря этой находке, Линчану удалось уберечь свою команду от гибели, постигшей всё живое в родной системе. Теперь, спустя 20 лет после катастрофы, он с задумчивым видом взирал на висящую перед ним в воздухе малую галактическую карту.
Одной парой ножек он вертел трёхмерную сферу, а другой изменял масштаб рассматриваемых объектов. Остановившись на секунду на одной из звёзд, он быстро отбросил её, лишь беглым взглядом просмотрев её характеристики и убедившись, что объём излучаемого ультрафиолета в спектре явно не достаточен. Теперь анализировать окружавшие звезду планеты не имело смысла. К тому же возможности детально изучать каждую встречавшуюся на пути планету они не имели — для этого необходимо было замедлить корабль, а сделать это можно было только раз. Разогнаться до прежней скорости за счёт лишь внутренних ресурсов было невозможно. Поэтому, прежде чем начать торможение, необходима была уверенность — новый мир найден.
Пока же, корабль был достаточно велик для того, чтобы стать временным приютом для ничтожного количества эйлийских наследников. Грузовой отсек был реконструирован и полностью приспособлен для проживания трёх тысяч заключённых в корабле скитальцев. На подсобной палубе Совет организовал инкубатор для выращивания питательных спор, превратив тем самым корабль в самодостаточный конгломерат.
Теперь оставалось лишь ждать и выискивать среди мириадов проносившихся мимо небесных тел планету, подходящую полностью без каких-либо условий и оговорок.
Руководить кораблём было непросто, отчего и без того уже не молодой Линчан почти совсем растерял свои некогда щегольские, отливавшие перламутром чешуйки.
Тем не менее, несмотря на всю грусть по давно ушедшей молодости и потерянному миру, он был счастлив. Он ощущал себя на своём месте и большего от стремительно катившейся к закату жизни ожидать не мог. Его уважали, почитали за спасителя, его примером воспитывали всё чаще вылуплявшихся в реакторной детей.
Линчан подумал, что если население продолжит увеличиваться столь же быстро, то вскоре придётся ограничить рождаемость. Линчан вздохнул, — забот была тьма, и все требовали его непременного вмешательства. Он был нужен, он был необходим. Возможно, именно сознание собственного значения, собственной роли в существовании всего Эйлийского народа, а не какие-то бутафорские почести, делало Линчана действительно счастливым.
Долг не позволял расслабляться ни на секунду — усилием воли Линчан остановил свои праздные размышления — необходимо было идти на заседание Совета. Линчан уже собирался отойти от сферы, когда его внимание привлёк замигавший красным огонёк, закреплённый на панели управления и означавший, что датчики зафиксировали заслуживающую внимания планету.
Линчан лениво щёлкнул на анализаторе и с нетерпением, желая избавиться от наскучившей процедуры, дождался, пока заполнится индикатор оценки.
Когда это произошло, почти всё пространство сферы занял синий шар, а под ним бегущей строкой заскользили данные о звезде.
Дыхательный клапан Линчана издал нервный звук — полное совпадение! Возможно ли такое???
Нетерпеливый взмах вспомогательной ножкой, и сфера охватила вызвавшую потрясение систему.
Синее солнце приютило в своём мягком ореоле три небольших планеты. Мягкий синий свет этого светила вызывал у Линчана ностальгию, возбуждая в памяти образы утраченной навсегда родной планеты. Его мембраны взволнованно защёлкали, а лапки, на которые он опирался, предательски задрожали. Он сфокусировал обзор на третьей, самой дальней и, значит, самой холодной планете. Коль скоро солнце так похоже, то и планета может подойти! Но когда планета вышла на первый план, Линчан понял, что ошибся: это было больше, чем просто сходство, это была копия. Практически безупречная копия погибшего в геенне мира. Чтобы определить это, Линчану не понадобилось смотреть на показатели планеты, для этого с лихвой хватило чувств. Всё в этой планете напоминало оставленную 20 лет назад колыбель — соотношение воды и суши, цвет атмосферы… Линчану даже показалось, что рисунок континентов чем-то схож.
Переполненный нахлынувшими чувствами и воспоминаниями Линчан попятился и безвольно плюхнулся в питательный кокон.
Так он лежал некоторое время, совершенно отрешённый и погружённый в себя, но, в конце концов, вновь поднялся и нашёл в себе силы посмотреть характеристики планеты с целью избавления от назойливых сомнений.
Да! Это была она — одна из триллионов, одна из бесконечности.
Вероятность такой удачи была столь ничтожна, что Линчан сначала выключил, а потом снова включил аналитический блок, но цифры не изменились.
Отзываясь на захватившее пожилого капитана волнение, его редкие чешуйки плотно прижались к защитной оболочке.
Теперь Линчан знал: их путь окончен.
Их цель была достигнута, как он и обещал. Двадцать лет назад, где-то у границы бытия, он поднял факел и, осветив путь, прошёл его до конца, приведя народ Эйлин к новому миру, к новой родине.
Капитану высшего класса VII-11-Тио-Линчану было 245 лет и вот, почти у самого порога он выполнил своё предназначение.
Миссия была выполнена.
Теперь он просто совершит посадку и отправится доживать оставшиеся 15–20 лет жизни в каком-нибудь покойном уголке вновь обретённой родины, постепенно затухая и теряя остатки некогда такого яркого сознания. Вновь выйти в космос ему уже не суждено: большинство книг потеряно, и прежде чем эйлийцы вновь обретут космический флот, минет немало поколений.
Что ж, такая судьба. После того как левиафан благополучно приземлится, его работа будет сделана. Тогда Линчан уйдёт со сцены, а в свои права вступит ведущий биолог Эгвар. Так загодя постановил Совет. Эгвар. Этот молодой наглец уже и теперь не скрывает притязаний, скрупулёзно собирая крохи власти, обронённые Линчаном. Незнание межзвёздной навигации, доступной лишь помощникам Линчана, останавливало его до сих пор, но стоит только посадить корабль, и он обретёт могущество, к которому давно стремится, и тут уж ничего нельзя поделать. От этой мысли Линчану стало неприятно. Ему не хотелось, чтобы этот алчный низкий интриган определял будущее всего Эйлийского народа.
Пустить Эгвара к власти? Абсурд! Окажись Эгвар на вершине, и только звёзды знают, какие злодеяния он совершит! Что будет с эйлийцами? Что будет с беззащитными детьми, ещё не вылупившимися из яиц, что бережно хранятся в реакторной? Они будут декомпилированы? Что будет со стариками? Не проведут ли они остаток жизни в космических мучениях и пытках, на которые, несомненно, будет щедр этот низкий выскочка? Не станут ли беззащитные, доверчивые эйлийцы жертвами жестоких биологических опытов?
