— Иногда нет. Ладно, красивая картинка, пусть будет… Я долго спал?
— Ты считаешь, что двухсуточную отключку можно назвать сном? Есть хочешь?
Желудок тут же скрутился в спираль мебиуса. А ведь хочу…
— Я и забыл совсем, что организм на воздухе не работает… Сейчас сварганю чего-нибудь… На тебя готовить?
— Не парься, гений доморощенный, — Ленка с гордым оскалом принялась распаковывать сверток, который до этого держала за спиной, — я тебе оладушков бабы нюриных со сметаной принесла. Знала ведь, что у тебя шаром покати…
Илья оторопело смотрел на дымящуюся миску, полную румяных оладьев, и изо всех сил боролся с желанием обслюнявить воротник.
— Лен, спасибо… Чесслово, не ожидал… Такая забота…
— Должна же женщина хоть иногда, хоть о ком-то заботиться. У нас инстинкт, понимаешь…
— Хороший инстинкт. Начинаю задумываться о нужности женщин в природе…
— Хочешь остаться без оладьев, да?…
— Шучу я, шучу… — Илья обнял девочку за шею ладонью и чмокнул ее в нос, — спасибо большое… Мне очень приятно, правда…
Через пять секунд Илья сидел с набитым ртом и жизнь улучшалась на глазах.
— Как продвигается битва за истину? — Ленка с умилением глядела на жующего мужчину.
— В битве за истину шансов у человечества нет. Так, разве что отвоевать пару укреплений. Идет потихоньку… Скоро будем строить новые звездолеты.
— Твоего имени?
— Я ж не гордый. Можно по фамилии…
Ленка рассмеялась просто так, настроение хорошее.
— Как твоя философия?
— Кстати, убедилась, что не моя. Никогда добровольно ей заниматься не буду…
— Никогда не говори "никогда"…
— Я не знаю, что должно произойти, чтобы я без принуждения снова взялась за эту муть зеленую. Экзистенционализм во главе с милым парнем Густавом снес мне кабину окончательно.
— Да, там психодел еще тот… Не дрейфь, это все на пользу.
— На пользу кому?…
— На пользу тем, с кем потом будешь общаться. Если поймешь, конечно…
— С этим как раз и сложности. Я слегка сомневаюсь, что сам Юнг понимал до конца, о чем пишет…
— Знаешь, я тоже сомневаюсь… Как там воздвижение параши?
— Лексеич научил меня новым словесным оборотам. Я и не подозревала, что можно так фигурально описывать процесс строительства…
— Возмездие удалось.
— Детвора вряд ли могла сама бомбу соорудить. Ты постарался?
— Я физик, а не пиротехник. Какие бомбы? Мое оружие — карандаш.
— Ага… Кетчуп есть?
— Зачем к оладьям кетчуп?…
— Для лапши.
Илья прыснул от смеха и закашлялся, подавившись.
— Ты это, смотри, ласты не склей. Расчленять тебя потом, вытаскивать…
— Ленчик, ты просто торба с дымом!
— Да, с ганджубасовым…
Звягильцев откинулся назад и с наслаждением гладил себя по насытившемуся брюху.
— А больше у тебя ничего нет?… — Илья старался спрятать игривый взгляд.
— Есть. Пойдем, покажу…
Будущий Циолковский пару секунд глядел на аппетитно обтянутый джинсами зад Леночки и двинул за ней в спальню.
Это было невероятно. Илья лежал на полу, потонув в огромном ворохе листов с формулами и рисунками. Прошло несколько часов, в течение которых физик пытался найти хотя бы одну ошибку в расчетах. Она должна быть где-то, иначе получалась совсем уж мистика. Пирамида Хефрена представляла собой идеальную площадку для проявления эффекта антигравитации. Более того, для гарантированного проявления левитации, шару нужны были всего три оси вращения, невысокая угловая скорость — хоть обычным электродвигателем его раскручивай, и, что самое удивительное, затормаживать его можно было хоть рукой. Вот и нужно найти ошибку, потому что так не бывает.
Пару раз казалось, что вот она. Ошибка примерно на порядок. Но нет, все было просто безукоризненно. Как назло. Илья сел, скрестив ноги по-турецки, и впился обеими руками в шевелюру. Неужели… Неужели для этого египтяне строили свои пирамиды? Хотя, в таком ракурсе — вряд ли они, или, точнее, вряд ли для себя.
И что делать дальше? Ну, положим, дней на десять работа есть — облечь открытие в удобочитаемую форму, сделать из него законченное произведение. А вот дальше?… Ладно, будем поступать, как интеграл — суммировать по мере поступления.
— Ленка! — Илья не глядя бросил маленькую подушку в сторону кресла, подсвеченного сиянием ноутбучного экрана.
— Чего? — подушка прилетела обратно и мягко тюкнула по спине.
— В Египет поедешь?
Пауза, сдобренная щелкающими клавишами.
— Я бы полетела, — щелк, щелк, тишина, — или ты серьезно?…
— Вполне…
— Мой загранпаспорт дома в Москве и денег нет.
— Ты для формальности кокетничаешь? Звездолет еще не готов, поэтому все равно из Москвы лететь будем. Деньги есть у меня. На красное море как раз хватит.
— Прознают родаки — сдерут шкуру. И даже с Лексеича… Поехали. Когда?
— Я не сомневался. Через десять дней.
— Всегда поражалась твоей точности определения временных отрезков. Почему через десять, а не через девять или не через одиннадцать?
— Вычислил эмпирическим путем. Только не спрашивай как и что это такое — все равно не поймешь…
Со стороны кресла прилетела большая подушка и ощутимо бахнула по голове.
— Ах ты, крысище блондинистое! — Илья хохоча бросился с подушкой наперевес на визжащую Ленку. Как все-таки хороша бывает жизнь.
— Сергей Михалыч… — Владимир потер переносицу. А перед этим долго раскладывал бумажки на столе. А перед этим целую вечность протирал очки. Как начать-то…
— Так, кончай муму топить…
— "Око" сбили. Математики посчитали траекторию снаряда. Точка старта — Каир, Гиза. Скорость — в восемь раз превышает вторую космическую. Это — дохуя, человеческим языком. Но главное — не это…
Сергей Михайлович, глава службы внешней разведки, за долгие годы работы привык к любым новостям. Сейчас он сидел прищурившись, подкидывая кончиками пальцев длинный отточенный карандаш, и внимательно следил за лицом своего зама.
— Никаких пусков в том районе наши телеметрические системы не засекли. И я не знаю, хорошо это или плохо. Никто из нашего аналитического отдела не понимает, как что-нибудь можно запустить с такой скоростью. Поэтому все еще имеется вероятность ошибки. Был бы пуск — надо было бы паниковать. Тогда это означало бы, что противник обладает неимоверными технологиями и у нас нет даже приблизительного паритета. Полчаса назад я получил из Каира оперативную информацию. Там все спокойно. Арестован только русский турист, который взобрался на самую верхушку пирамиды Хефрена. Это такая у них пирамида есть, с шапочкой. Сын Хеопса себе памятник посмертный нарисовал. Я на всякий случай дал задание этого скалолаза допросить. Египетская сторона пока его держит в обезьяннике. Я попросил там повежливее с ним…
