Рыжетипы снова бросали камни, кололи зверя заостренными пиками.
Потом был глухой звук удара в плоть, скрежет, зверь взлетел в воздух и сверху рухнул ему на голову.
...Он приходил в себя.
Раненый, он лежал на спине, и весь мир вокруг него пульсировал, словно готовый взорваться.
Сколько прошло времени, он не знал.
То ли его, то ли медведя оттащили в сторону.
Созданьица припали к земле, наблюдая.
Одни наблюдали за медведем.
Другие — за ним.
Третьи за разбитыми санями...
Разбитые сани...
С трудом он поднялся на ноги.
Рыжетипы отступили.
Он добрался до саней и заглянул внутрь.
Он сразу понял, что она мертва, как только заметил неестественный поворот головы. И все же он проделал все необходимое для того, чтобы в этом удостовериться, и лишь тогда позволил себе поверить.
Она решилась на смертельный удар, направив сани на зверя и сломав ему спину. Она сломала сани. И себя.
Он наклонился над обломками, составил свою первую молитву и вытащил ее тело.
Рыжетипы наблюдали. Он поднял ее на руки и понес через Мертвую Землю, возвращаясь к установке. Рыжетипы продолжали наблюдать за ним — кроме одного, с необычно высокими надбровными дугами, который пристально разглядывал нож, торчащий из дымящегося мохнатого звериного горла.
Разбудив руководство «Декабря», Джарри спросил:
— Что нам нужно сделать?
— Она первая из нашей расы умерла в этом мире, — сказал Ян Тэрл, вице-президент.
— Никакой традиции пока не существует, — сказала Зельда Кейн, секретарь. — Нам нужно ее установить?
— Я не знаю, — ответил Джарри. — Не знаю, что будет правильнее...
— Погребение и кремация — это два основных способа. Что вас больше устраивает?
— Но я... Нет, не в земле. Отдайте ее мне. Дайте большой флаер... Я сожгу ее тело.
— А потом надо построить часовню.
— Нет. Я сделаю это так, как сочту нужным. И лучше всего, если я один.
— Как хотите. Берите все, что считаете нужным. И делайте все, что необходимо.
— Было бы лучше послать кого-то другого на установку в Мертвой Земле. Я хотел бы уснуть после того, как закончу с этим делом, — до следующего цикла.
— Все будет в порядке, Джарри. Примите наши соболезнования.
— Да, и наши...
Джарри кивнул, махнул рукой, повернулся, вышел.
Вот так, тяжелыми штрихами, намечает свой рисунок жизнь.
На юго-восточной границе Мертвой Земли высилась голубая гора. Три тысячи метров, чуть больше. Если лететь к ней с северо-запада, она казалась застывшей волной непредставимо огромного моря. На ее вершине отдыхали пурпурные облака. Ни одно живое существо не ступало на ее склоны. У нее не было имени, и она приняла то, что оставил ей Джарри.
Он посадил флаер.
Он донес ее тело так высоко, как можно донести тело.
Он уложил ее, одел ее в лучшие одежды, закрыл широким шарфом сломанную шею, набросил темную вуаль на безжизненное лицо.
Он начинал молитву, когда с неба ударил град. Словно камни, куски синего льда падали на него, на нее.
— Проклятье на вас! — закричал он и помчался вниз к флаеру.
Подняв машину, он стал кружить в воздухе.
Ее одежды хлопали на ветру. Падающий занавес из синих бусин града порвал все связи между ними, кроме последней ласки: огонь переплавит лед в лед, прах переплавит в бессмертие — огонь из пушки.
Он нажал на гашетку, и сияющий ярче солнц огненный туннель открылся в теле безымянной горы. Она исчезла в нем, и он расширял этот туннель до тех пор, пока не сравнял всю верхушку горы.
Затем он поднялся вверх, в облака, атакуя грозу, пока у пушек не кончился весь заряд.
Тогда он сделал в воздухе круг над оплавленной столовой горой, на юго-восточной границе Мертвой Земли.
Круг над первым погребальным костром этого мира.
Потом он улетел, чтобы проспать до поры беззвучным сном льда и камня, чтобы получить в свое владение новый Элионол. В таком сне не бывает сновидений.
Пятнадцать столетий. Почти половина Ожидания. Двадцать строк, не больше... Представьте...
...Девятнадцать полноводных рек впадают в черные моря, покрытые фиолетовой рябью.
...Мелколесье цвета йода исчезло. Всю сушу заняли мощные деревья с толстой корой — оранжевые, желтые, черные, очень высокие.
... Величественные горные цепи там, где раньше были только холмы бурые, желтые, белые, светло-лиловые.
...Цветы, чьи корни пробивают почву на двадцать метров вглубь от их горчичных лепестков, распускающихся посреди голубого инея и камней.
...Слепые кротовидные зарылись глубже; ночные пожиратели падали обзавелись мощными челюстями и впечатляющими рядами резцов; гигантские гусеницы стали меньше, но выглядят крупнее из-за усилившегося волосяного покрова.
...Изгибы долин еще напоминают контуры женского тела, округлые и плавные, или музыкальный инструмент.
...Выветренных камней стало больше, но они всегда покрыты инеем.
...Звуки по утрам как всегда резкие, ломкие, металлические.
Они были уверены, что находятся на полпути в рай.
Представьте это.
Вахтенный журнал Мертвой Земли поведал ему обо всем, что он хотел узнать. Но на всякий случай он перечитал все отчеты из архива.
Приготовив себе коктейль, он смотрел в окно на третьем этаже.
— ...Умрут, — пробормотал он, допил содержимое бокала, снарядился и ушел с поста.
Прошло три дня, прежде чем Джарри обнаружил их стоянку.
Он посадил флаер в отдалении и пошел пешком. Здесь, на крайнем юге Мертвой Земли, воздух всегда теплее, и ему было трудно им дышать.
Они носили звериные шкуры — эти шкуры для удобства и лучшей защиты от холода были разрезаны на полосы и закреплялись на их теле. Он насчитал на стоянке шестнадцать навесов и три костра. Он заколебался при виде костров, но все же подошел ближе.
Когда они увидели его, негромкий шум стих, раздался короткий вскрик и наступила тишина.
Он вошел в лагерь.
Создания неподвижно стояли вокруг него. Была слышна возня под большим навесом в конце прохода.
Он пошел по лагерю.
К вершине составленного из жердей треножника был подвешен кусок вяленого мяса. Перед каждым жилищем стояло несколько длинных копий. Он взял и изучил одно из них. К концу копья было прикреплено острие из расщепленного камня в форме листа.
Неподалеку стоял чурбан с рисунком, в котором угадывался силуэт кота...
Он услышал звук шагов и обернулся.
К нему медленно подходил один из рыжетипов. Он выглядел старше остальных. Плечи опущены; когда он открывал рот, было заметно, что у него нет многих зубов; волосы седые и редкие. Он держал что-то в руках, но внимание Джарри привлекли сами руки.
На каждой руке был отстоящий большой палец.
