Он протянул ей костлявую руку с пятью пальцами, она заставила себя принять ее и направилась с ним в здание. Рука была холодной, на несколько градусов холоднее ее. Она чувствовала кислый запах его тела. Эти создания выводили некоторые продукты распада через кожу, поэтому их всегда окружала нездоровая атмосфера.
На полке в комнате стоял кувшин прекрасного меда, запах которого смягчал зловоние человека. Победитель взял его и налил в бокал. Домина вздрогнула.
Он подал ей бокал, как-то неловко изогнувшись, и налил себе другой. Чувствуя себя предательницей, она все же выпила мед и в очередной раз, удивилась, почему завоеватели сохраняют старые традиции.
Внезапно он сказал:
— Домина, мне нужна ваша помощь.
Ее свободная рука скользнула к поясу, где на поверхность тела выходил нерв, но не тронула его. Природа предусмотрела этот нерв для облегчения родов, помогая извержению брюшной полости. В другое время резкое нажатие на нерв могло привести к фатальному исходу, так как в это время место младенца занимал пищеварительный аппарат.
— Я могу отменить свой запрос, — сказал Победитель, делая жест, который она определила как примиряющий. — Я не хочу причинять вам вреда или пугать вас. Вам не следует бояться меня.
— Тогда отпустите меня.
Она сама удивилась своей смелости. Ведь ее собеседнику ничего не стоило уничтожить всех ее родственников, вплоть до четвертого колена, за малейшее подозрение в неуважении к себе.
— К сожалению, не могу. Вы относитесь к «излишкам», что означает…
— Мне не нужна жизнь.
Он раздраженно махнул рукой.
— Не думаю, что вы в самом деле хотите умереть. — Отпустите меня!
— Это означает убить вас. Я не могу допустить этого.
Она не стала объяснять. Шесть миллионов кэзо в день. Она испытывала ужас при мысли о своей семье, где большинство относилось к спасительной категории «полезных». Но одно слово этого человека могло все изменить, а он требовал от нее невозможного.
— Отпустите меня, — сказала она еще раз.
— Нет! — крикнул он.
И тут она нащупала нерв. Однако с невероятной скоростью взметнулась рука Победителя и схватила ее руку за запястье.
— Я говорю с вами искренне! — крикнул он. — Почему вы не хотите сотрудничать?
Впервые ей пришлось столкнуться с проявлением эмоций у Победителя. Но она не в силах была говорить. Оправдывались ее худшие подозрения, и нужда в маскараде отпала. Ее запах страха заполнил дом. Если она уснет сейчас и не проснется, то он посчитает это следствием испуга и не причинит вред ее семье…
— Вы не понимаете меня! — сказал он по-прежнему слишком громко. — Кэзо не прибегают к самоубийствам из-за пустяков.
— Домина, выслушайте меня, а потом делайте, что хотите. И снова ее рука потянулась к нерву.
— Битул! — крикнул он.
Ничто другое не смогло бы остановить ее.
— Я знаю Битула, — торопливо продолжал он, не давая времени ей опомниться. — То есть я его знал. Он служил в разведке и был заслан на мой звездолет. Мы говорили с ним…
Она окаменела.
— И заключили соглашение. Если победят кэзо, он позаботится о моем сыне.
— Расскажите мне о Битуле, — попросила она, решив подождать со смертью.
— Я не видел его в естественном виде. Он маскировался под человека — и очень искусно! Он поступил офицером ко мне на корабль за три недели до нашей встречи. Кроме него, был еще один диверсант, которого я изловил, и это насторожило меня. Вы ведь знаете, ваши агенты ведут себя, очень агрессивно, когда их разоблачают. При этом они стараются уничтожить если не судно, то по крайней мере себя, так что переговоры с ними невозможны.
— Битул не был предателем! — крикнула она. — Как вы могли говорить с ним?
— Предателем он, конечно, не был. Мы просто поняли друг друга и обсудили возникшие проблемы, войну… Битул был нестандартным агентом, умным и понимающим.
— Да…
— Прекрасный человек, если можно так выразиться. Он мне понравился. Именно поэтому я и вычеркнул ваше имя из списка смертников. Думаю, он сделал бы то же самое для моего сына…
Не было нужды продолжать дальше и рассказывать о судьбе Битула. Земной флот победил, а кэзо уничтожены. Битул, даже если он был в плену, мог совершить последнюю отчаянную попытку, и если этот человек убил его, это было лишь частью войны. Она не могла назвать его убийцей.
Теперь она не имела права умирать: ведь ради ее жизни Битул рисковал успехом дела. Он хотел, чтобы она приняла покровительство этого пришельца — и Генри честно выполнял свое обещание. Пока.
— Но если у вас есть сын, вы должны быть женаты, — сказала она.
— Да, конечно.
— Значит, вам не нужна другая.
— Конечно, нет!
— Но вы сказали…
— Что мне нужна ваша помощь. Это… — он увидел ее лицо. — Подождите, Домина! Это означает лишь то, что я хочу видеть вас своей домоуправительницей.
— Домоуправительницей! — с облегчением повторила она. Это ничем не угрожало ни ей, ни ее семье.
— Это не слишком почетно, но никак иначе я не смогу оправдать ваше исключение из списка. Вы не работаете, явно не связаны с военной машиной кэзо и, следовательно, признаны лишней. Но я придумал вам работу, отложил из-за этого набор слуг…
— Теперь понимаю, — сказала она. — Я буду управлять домом.
— Я старался высказаться яснее, но, вероятно, сказал что-то не совсем приличное по вашим понятиям.
— Я просто не поняла.
— Так оно и есть. Поэтому мне нужен, просто необходим помощник из кэзо. Иначе я легко могу попасть впросак, как попал сейчас. Мне нужно знать, в чем я ошибаюсь.
— Свободная особь женского пола моего возраста может быть нужна мужчине лишь в определенном смысле, — сказала она, пытаясь не поголубеть.
— Так я и понял по вашей реакции. Хорошо еще, что я успел устранить двусмысленность… Мне просто жизненно необходимо усвоить правила местного этикета, чтобы не совершать подобных ошибок. Сколько кэзо могли уже погибнуть зря из-за нашего невежества!
— Да. Если вы так говорите…
— Вы должны помочь мне понять ваш народ для его же блага.
— Зачем? Законы пишут Победители. Наше мнение ничего не стоит.
— Это не так. Мы намечаем лишь общую линию, но слишком зависим от помощи местных жителей в ее осуществлении. Если мы позволим себе быть невежественными, то среди местных чиновников воцарится коррупция. Ответственную работу должны получить лишь достойные, которые не станут извращать нашу программу. А этого не произойдет, если мы не сможем понять местные обычаи.
Действительно, ведь делались же поблажки семьям кэзо-коллаборационистов. Значит, не все зло от воли Победителей? Но говорит ли он искренне?
