Впервые мне приходилось за кем-то следить, но почему-то я не сомневался в том, что делаю это вполне сносно. Впрочем, он оглянулся лишь однажды (и опять я не сумел разглядеть его лица), когда садился в свой "роллс-ройс", припаркованный, как выяснилось, всего в ста метрах от моей машины -- в тот момент меня выручил покинутый всеми автофургон, я успел за ним спрятаться. "Роллс-ройс" рванулся с места, будто застоявшийся в стойле жеребец, столь стремительно промчавшись мимо, что я едва не потерял его из виду, прежде чем сам сел за руль. Только интенсивное движение в районе площади Дефанс вынудило неизвестного сбавить скорость, какое-то время ползти в медленно растекающемся потоке машин, растеряв таким образом все свое преимущество.
Я вел его, наверное, с полчаса, не меньше. В стороне остались Кубервуа, Нантер. Затем он свернул на юго-запад. Но за Рюэй, у поворота на Роканкур, когда Париж пригородами своими, все более и более растворяясь в полях, уже дышал легко и свободно, -- неизвестный, воспользовавшись пустынной трассой, оторвался от меня без особых усилий.
В те минуты я подумал, что пора расслабиться и спокойно добираться домой, в Сен-Клу, скорее по инерции продолжая двигаться все в том же направлении, рассчитывая возвращаться через лес Марли. Однако я проехал дальше, наверное, азарт не оставлял меня, углубился в лес Сен-Жермен и уже твердо решил повернуть назад, как увидел на встречной полосе брошенный на произвол судьбы "мерседес". Проводил его долгим взглядом... И бешено дал по тормозам... Машину швырнуло на передние колеса, но она пронеслась еще метров двадцать, прежде чем встала, чуть развернувшись боком. Я же едва не вышиб головой лобовое стекло. Не обращая внимания на кровь, от которой тотчас слиплись волосы, я выскочил из автомобиля и побежал назад. У обочины, совсем недалеко от "мерседеса", стоял изрешеченный пулями "роллс-ройс": боковые стекла, осыпавшиеся мелкой дробью частью на бетон, частью в салон, и вздыбленный капот -- жалкое зрелище...
Салон был пуст... Лес! Только лес мог спасти его! Я недолго раздумывал.
Безоблачное небо и огромная луна -- согласитесь, неплохое подспорье в поисках наугад: на открытых участках видно, словно днем, а шаг в сторону, в тень, -- и тонешь в ночи; впрочем, небезопасное занятие. Прислушиваясь к каждому шороху, я решительно продвигался в глубь леса, пока не вышел на опушку. Передо мною возникло нечто среднее между заросшим прудом и еще несостоявшимся болотом. Однако не успел я решить, куда повернуть теперь, как справа послышался нечаянный всплеск.
Почти бесшумно я подкрался ближе. Болотом двигались двое мужчин. Опасаясь выдать себя, идти следом я не решился; осмотревшись, пробрался через кусты, какое-то нагромождение деревьев, все более удаляясь от берега, наконец стремглав бросился вокруг пруда и почти оббежал его, когда услышал хлопки выстрелов... Мог ли я догадываться, что сценарием в разыгравшейся драме мне уготована главная роль...
Итак, представьте себе мизансцену: покосившийся сарай, у стен его лицом вниз лежит мой неизвестный, а трое человек чуть поодаль "делят добычу". Один из них роется в кейсе, помогая ему, второй светит фонарем, третий настороженно посматривает вокруг.
Все дальнейшее происходило, словно в замедленной съемке...
Из-за сарая вышла Элизабет! В руках она сжимала пистолет, на вытянутых руках; она и подняла его, трижды спустив курок...
Упали двое. Третий, с кейсом, прыгнул на землю, перекатился, выхватывая оружие... Опережая выстрел, ломая ветки кустарника, я метнулся из укрытия к своей жене -- и тем отвлек его на себя: пуля просвистела совсем рядом, коснувшись волос, оцарапав ухо. До Элизабет было метров десять. Она стояла, не опуская пистолета, будто окаменев... Я несся, не чуя под собой ног, словно по раскаленным углям, и все равно мне показалось, что бежал я целую вечность: не слыша выстрелов, в полной мере не осознавая действительности, я видел только свою жену, холодея от ужаса, когда смерть вырастала за ней, ожидая повеления свыше...Не иначе рок помешал убить нас обоих. Лишь повалив Элизабет на землю, я почувствовал обжигающую боль в левом боку.
На какие-то секунды все провалилось в никуда, а затем пришло оцепенение -- когда Вы не в силах превозмочь себя, заставить себя даже не поднять, просто повернуть голову, взглянуть в лицо врага... Я так ясно представил, как он медленно встает, перебегает к сараю, крадется вдоль стены... и уже в двух шагах...
Пистолет! Он попался мне на глаза, стоило лишь протянуть руку... Ниспосланный то ли ангелом-хранителем, то ли дьяволом...
Я опрокинулся на спину и всадил ему пулю в живот. Он и на самом деле был в двух шагах.
Мир снова поплыл перед глазами, зашатался и провалился в бездну.
7.
Сознание возвращалось ко мне медленно... было очень холодно, левый бок онемел, хотя боль ушла, и я слышал чью-то речь...
-- А, что сержант, те парни, которых увезли в больницу, они из спецслужб?
-- Наверное, иначе зачем бы примчался этот полковник.
-- Однако ж, круто он с шефом обошелся...
-- То-то и оно...
-- Чего ж этого сразу не забрали?
-- Нет ничего проще, вот увидишь: к полудню и заберут...
Я через силу разомкнул, словно свинцовые, веки: наручники,.. автомобиль, полицейский рядом, полицейский впереди за рулем...
-- А, дьявол! -- выругался в этот момент водитель. Огромный грузовик, обогнав нашу машину, неожиданно сбросил скорость: не позволяя обойти себя, он ушел влево и вернулся вправо, снова влево...
Сержант приказал остановиться. Грузовик, будто нашаливший ребенок, выпустив клубы черного дыма, протяжно просигналил, рванулся -- и тут же скрылся за лесным поворотом.
-- Напился, сволочь... Ты не приметил номер?
-- Грязью был замызган.
-- Ладно, Жан Клод, поторопись,.. -- разговаривали полицейские.
Затем водитель почему-то вдруг осипшим голосом произнес:
-- Он возвращается...
-- Влево!!! -- рявкнул сержант... Но было поздно...
Грузовик, уже развернувшись, урча мотором, вылетел из-за деревьев нам навстречу. Он врезался в нас на полном ходу, протащил метров сто по шоссе, корежа и сминая в гармошку, превратив автомобиль в груду изуродованного металла. И то, что я уцелел, -- чистое везение. Навалившийся на меня сержант спас мою жизнь, отдав за нее свою. О водителе не приходится и говорить -его стерло в порошок.
Мотор машины-убийцы заглох. Кто-то выпрыгнул из кабины на бетон, подошел к делу рук своих. Увы, я видел лишь затылок сержанта и часть салона.
-- Ты перестарался, Руз, -- произнес где-то снаружи спокойный и тяжелый голос, -- как мы теперь возьмем документы?
-- Главное, чтобы они не достались им,.. -- отозвался голос потоньше, юношеский, извиняющийся.
