Наш визави слегка наклонился вперёд, когда его/её скакун опустил тяжёлую голову. Когда человек слегка похлопал по шее животного, я заметил следы чёрного под красновато-коричневой шерстью. Другие чёрные пряди… совсем такие, какие носил наш собеседник. Если слово «носил» подходило в данном случае.
Дипломатические ухищрения Натана внезапно поразили меня, словно были несколько глупыми. Приятная, вежливая болтовня полная счастливых заверений и формальных приветствий. Единственный вопрос, который ему действительно нетерпелось задать, он решительно отодвинул на задний план во имя протокола.
Прошу прощения, сэр или мадам, но откуда у вас этот замечательный чёрный мех, растущий по всему телу?
На что очевидным ответом должен был быть: Странно, почему вы спрашиваете… Я отчаянно удивляюсь, почему у вас его нет.
Тем временем он или она выразил полное понимание того, что говорил Натан.
Натан продолжал: — Мы прибыли сюда также для изучения колонии и её образа жизни. Мы весьма заинтересованны в изучении перспектив колоний в чужих мирах. В этой информации Земля отчаянно нуждается, чтобы риск, которому подвергнутся будущие колонисты, мог быть сведен к минимуму. Мы должны узнать как можно больше о возможных неожиданностях и опасностях…
Мелодичный голос прервал его снова: — Достаточно. Вы вернётесь на свой корабль немедленно. Служитель прийдёт за вами, если вам будет дозволено войти в город. Если Эго позволит, тогда вы сможете изложить своё дело ему.
С этими словами всадник дёрнул поводья, и животное начало поворачивать.
— Подождите! — cказал Натан быстро. С таким же успехом он мог бы быть королём Канутом, обращающимся к приливу. Мужчина/женщина в серебристой тунике поскакал обратно к лучникам, которые расступились, чтобы пропустить своего предводителя, а затем повернули и своих животных. Ни один из них не оглянулся. Они явно были уверены в нашем послушании.
Натан глядел им вслед наверное целых пол минуты, затем повернулся ко мне.
— Что…? — начал он.
Поскольку никто больше не прерывал его, я подумал, что вполне мог бы взять эту роль на себя.
— Я не знаю, — произнёс я торопливо. — Но лучше нам поступить так, как он сказал. И по-быстрее. И никто больше не выйдет наружу без защитной одежды. Мы пройдём через шлюз, чтобы не рисковать внести что-либо внутрь. Изоляция. Я не хочу, чтобы мох рос на мне, и если я уже подхватил какие-либо споры, то не хочу заразить кого-либо ещё на борту «Дедала». Это может быть серьёзным.
Я двинулся ещё продолжая говорить. Я не был особенно обеспокоен в своё время я заражался паразитами всех форм, размеров и цветов. Я даже, случалось, подхватывал инопланетных паразитов в течение последних трёх лет — эктопаразиты не так разборчивы по части того, в какой плоти они прогрызают себе путь. Инопланетные черви и грибки в точности такие же, как и их земные собратья-паразиты. Однако, у меня в мозгу сидела некоторая смутная настороженность. Это был настоящий притон паразитов, если только можно было доверять внешнему впечатлению. И они не имели никакого права заражать человеческих существ так легко и так густо, как это было здесь. Разведывательный отряд не обещал мир, избавленный от насекомых — всегда имелось несколько местных зараз, которые достаточно приспосабливались к высадившимся людям — но, с другой стороны, разведывательный отряд ни разу не обмолвился ни о чём, похожем на это.
Натану пришлось идти довольно быстро, чтобы поравнятся со мной.
— Думаешь, мы могли уже подхватить это? — Сказал он. — Из воздуха?
— Я бы предпочёл не рисковать, — ответил я ему. — Чёрный — это не мой любимый цвет. Но как только мы пройдём дезактивацию и переоденемся, мы будем в безопасности, на сколько это только возможно. Давай сперва покончим с этим, а тогда уж сможем побеспокоиться обо всём остальном.
Я перехватил его взгляд, когда мы снова шагали вверх по склону, и по лицу понял, о чём он думал — как и я сам — что будет ещё многое, о чём нам предстояло побеспокоиться.
Натан рассказал остальным, что произошло. Он сделал это ясно и лаконично — правда и рассказывать было особенно не о чем. Когда он спросил меня, не хочу ли я что-нибудь добавить, всё, что я мог сказать это: — Это был не лучший образец контакта в истории.
— Ты был там, — заметил он. — И я не заметил твоего вклада в беседу.
Я приветливо улыбнулся.
— Эти паразиты… — начал Конрад.
— О, — сказал я, поворачиваясь к нему. — Всё под контролем.
Было не самое подходящее время для легкомысленных заявлений, но я ощутил потребность слегка похорохориться, чтобы поднять себе настроение. Пока я видел не слишком много на Аркадии, но то немногое, что я видел, мне не нравилось.
— Очевидно, это не ослабляет организм, — сказал Конрад. Мужчина, говоривший с вами, похоже полон сил и энергии.
— Ладно, — сказал я — на этот раз я отбросил легкомысленный тон, — если это был мужчина, я бы поостерёгся делать окончательные выводы по поводу некоторых аспектов его здоровья. Но если это была женщина, то с ней, вероятно, всё в порядке. Плоская грудь — это ещё не признак ущербности.
— Ты действительно не знаешь, был ли это мужчина или женщина? — cпросила Карен.
Я покачал головой, заключённой в пластик.
— Я не был бы даже готов сделать заключение по поводу лучников. А ведь они были обнажёнными. Они были слишком далеко и сидели верхом без сёдел на довольно таки мохнатых животных.
— Зачем им быть голыми? — Поинтересовалась Линда. Вы говорите, что люди в полях были одеты?
Этот конкретный вопрос относился к компетенции Натана. И я предоставил отвечать ему. — Только в качестве предположения, — сказал он. — Одежда здесь служит не столько в качестве защиты от непогоды, сколько для указания на общественное положение. Тот, кто говорил с нами, имел облачение из весьма впечатляющей материи. Очевидно, он обладал определённой властью.
— Но не слишком большой, — заметил я. — Он должен был доложить Эго и Самому… быть может, это одна и та же персона или организация, а может — две отдельных.
— Странные имена, — заметил Конрад.
— Величественные, — поправил его Натан.
Я понимал, что он имел в виду. Можно было пожать плечами в ответ на «короля», «господина», «парламент» или почти на всё, что угодно, такое же знакомое. Даже «метафизик» не обескуражил бы нас, поскольку мы видели "Город Солнца" и знали, что в романе так назывался человек, занимавший верховное положение. Но «Сам» и «Эго» — это были не те слова, которые обычно ассоциируются с правительством, и мне показалось, что тёмнокожий мужчина — или женщина — выражался в столь точной манере, что было небезопасно предполагать, будто эти термины не несли какого-то особого значения.
