Роль ядра клетки с хромосомами, генами и другими органеллами выполняли у Голов мельчайшие серые тельца, в которых возникало искрение. Они же выполняли функцию нервных центров. Этих серых узелков в каждой крупной Голове насчитывалось, по данным отца (что стоило ему жизни!), несколько миллионов! В них возникало не только искрение, но и те звуки, которые нам удалось записать на магнитофонную ленту. Что до меня, то я уверен, что именно оттуда исходили таинственные сигналы, заставлявшие нас кидаться наутек. Думаю, что посредством этих органов Головы обменивались информацией.
Наше сообщение, весьма скупое на описание подробностей, в первый момент вызвало сенсацию, а вслед за тем острую полемику. Один научно-популярный журнал выступил с нападками на нас, утверждая, будто все, нами изложенное, — не что иное, как чистый вымысел, мистификация, на худой конец, неудачная шутка. Но шум вокруг нашего открытия быстро утих: началась война, иные, более важные и первоочередные проблемы вытеснили научную дискуссию.
Мы вновь направились в долину спустя семь лет. Нас было трое: я и два моих ассистента, остальные должны приехать через два дня. Ими руководит врач — единственный, кроме меня, участник предыдущей, предвоенной, экспедиции.
Я с трудом дождался момента, когда джип по непролазной дороге перевалил через последний горный хребет. Привал сделали на том же плато, где когда-то мы с отцом разбили лагерь. Выйдя из машины, я окинул взглядом долину. «Ее не узнать», — подумал я. Озеро уменьшилось почти вдвое, берега заросли растительностью, в самой высокой скале чернело глубокое отверстие — словно из нее вырвался необузданный фонтан воды, сметая все вокруг. Внизу, у озера, виднелись какие-то развалюхи из ржавого железа. По берегу тянулись остатки колючей проволоки, а на скале возвышалась скособочившаяся деревянная сторожевая вышка.
— Вот так новость! С исследованиями все кончено! — сказал я в сердцах. — Напрасно мы здесь расположились.
Мы спустились к озеру. Цвет воды в нем не изменился, но само озеро стало гораздо меньше. На поверхности воды, это было заметно даже с берега, вскипали пузырьки. Когда я наклонился, намереваясь рукой определить температуру воды, у меня закружилась голова.
— В воде явно содержится сероводород и другие газы. Они поступают сюда из глубокого ущелья напротив. Но Голов я не вижу. А раньше они находились именно в том месте, где мы сейчас стоим, — я показал на поросший травой и цветами склон.
— Не все потеряно, Мартин, — прервал мои сетования Гонза. — Посмотрите-ка на тот камень!
И в самом деле — на камне виднелся едва заметный сероватый слизистый налет. Позднее такой же налет встречался нам и в других местах вдоль берега.
— Сбегай в лагерь за реактивами, Владя, — послал я младшего ассистента. — Да прихвати парочку бутылок для сбора воды. Рассмотрим-ка все это под микроскопом. Может, в озере еще остались зародыши Голов.
Владя возвратился навьюченный, как верблюд. Он приволок не только реактивы, фляжки, фиксаторы и цилиндр для сбора планктона, но и стол с микроскопом. Импровизированную лабораторию мы собрали прямо на берегу. А через несколько минут Гонза исследовал химический состав воды, я же уткнулся в микроскоп, рассматривая слизистый налет. Не успел я хорошенько навести фокус, как услышал голос Гонзы:
— Похоже, что состав воды тот же. Ничего не изменилось, так бы я сказал.
А вскоре под микроскопом я ясно уловил движение. Палочки бактерий, вот они и сгруппировались! Первая и вторая стадии возникновения Голов! Значит, они существуют!
Мы тщательно обследовали все южное побережье озера, но Голов нигде не было. В одной крошечной мелкой заводи между двумя заболоченными участками почвы наткнулись на обилие слизи. Мне это напомнило место, где из слизистых комьев возникали крохотные Головки.
Наконец мы добрались до ущелья в скале. Здесь нам во всей полноте открылась картина катастрофы: по всему краю некогда невысокого каньона зияли глубокие воронки. Тут явно кто-то похозяйничал! Скорее всего разбой произошел несколько лет назад. Скала поросла зеленовато-седым лишайником и мхом, а ущелье покрылось сочной высокогорной травой. Только в самом низу, почти вплотную к озеру, куда просачивались газы, почва оставалась голой. Острые камни — видимо, вырванные взрывом обломки скалы — лежали словно обнаженные тела. Но настоящее опустошение царило наверху. Под крутой скалой проход сужался, в некоторых местах он был не более полутора метров. Как только я заметил этот участок, в моей голове зародился план. Правда, до поры до времени я о нем и словом не обмолвился. Только вечером когда мы разбили палатку и развели костер, мне стала ясна дальнейшая программа действий.
— Послезавтра сюда прибудут остальные, — задумчиво произнес Гонза. — То-то они огорчатся! Столько планов! Какое варварство — уничтожить уникальную форму жизни!
— Знаете что, друзья, — начал я, — а не завалить ли нам ущелье камнями, чтобы вновь образовалась запруда, в которой собирался бы газ? Чем не условия для появления Голов? Если нам удастся замуровать эту дыру в скале, у Голов появится необходимая жизненная среда!
— Здорово придумано, — вскочил Владя, но тут же добавил: — На это уйдет уйма времени, а в нашем распоряжении один-единственный месяц.
— Ты забываешь, что через день сюда прибудут полтора десятка новых работников. Разве они не помогут нам?
Следующие два дня с утра до вечера мы не знали отдыха. Снова и снова обшаривали каждый метр поверхности вдоль берега. Напрасно. Ни следа Голов. Отбирая и исследуя пробы воды и слизи, мы обдумывали, как лучше провести защитные мероприятия. Наконец на перевале появились три вездехода, груженные провиантом, и члены экспедиции. В нескольких словах я обрисовал картину бедствия, постигшего долину, и предложил план ее восстановления.
Если не считать врача, вся группа состояла из молодежи. Они с энтузиазмом согласились с нашим предложением: ведь от этого зависит судьба редчайших организмов, некогда обитавших на Земле. Когда мы расселись вокруг костра, вперед выступил наш доктор.
— Я могу рассказать, что здесь произошло, — печально начал он.
Мы все только рты пооткрывали от удивления.
— Значит, ты был в курсе, доктор? Когда же тебе это стало известно? — не сдержался я.
— Ты ведь понимаешь, что, когда мы прилетели, необходимо было выполнить кое-какие формальности, обменять деньги, закупить провизию. И знаешь, кого я там встретил? Бывшего пилота вертолета, помнишь? Мы разговорились о том, о сем, и мне бросилось в глаза, что он от меня что-то утаивает. Стоило мне завести речь о долине, как он переводил разговор на другую тему, юлил, недоговаривал. И только за ужином, когда я напоил его так, что язык у него развязался, удалось выудить из него все.
