Он продернул конец страховочной веревки в петлю у самого ворота.
— Нет, — шагнул к нему Вадим, — я пойду первым…
Вадим волновался.
Александр смотрел на него так, как будто видел впервые, но пальцы, завязывающие узел, остановились.
— Я физически сильнее вас, — быстро продолжал Вадик, — я занимался аквалангом… И спелеолог… немного… И потом… вы руководитель… И не вам рисковать…..
Александр презрительно бросил:
— Если есть риск — никто идти не может… — И все так же смотрел на Вадима. Но узел развязывал.
Лелька не старалась вникнуть в смысл этих слов. Но ее больно резанула уничтожающая улыбка Эдика. К кому она относится?
Но Эдик уже стал самим собой — непроницаемый остряк. Он перебросил конец веревки на спину Вадима.
Вадим спустил ноги в скважину и, придерживаясь руками за края, начал погружаться. Но оказалось, что это не так легко сделать. Пары, с силой прорываясь сквозь толщу воды, толкали человека вверх. Тогда Вадим, прижавшись к стене, начал сползать по ней. И исчез в мутно-бурлящем жерле. Из глубины даже тени не пробивались. Только веревка стремительно скользила и рукоятка лебедки, чуть поскрипывая, быстро вращалась. Лелька мельком с непонятной обидой взглянула на Сашу. Он стоял, перегнувшись в кратер, очень злой, чем-то оскорбленный.
Максимальная продолжительность первой разведки 20 минут.
Они не отрывали глаз от бурлящей поверхности источника. Пары промочили одежду, ручьями бежали по лицу.
Отсюда, от центра, пещера казалась иной. Сквозь туман пробивалась ее синяя даль, как будто обретшая бесконечность.
Лебедка зловеще умолкла… Веревка в кратере бессильно заполоскалась.
— Поднимай! Крути! — крикнул Саша. И еще сильнее согнулся над скважиной.
Эдик нажал на рукоятку… Но блестящий жгут капрона не натягивался.
Лелька вскрикнула.
Скважина вместе с парами вытолкнула к их ногам оборванный конец.
Саша схватил его, продернул сквозь кольцо у шлема и начал судорожно завязывать.
— Осторожно! — сдавленно прошептал Эдуард.
Саша поспешно и, может быть, слишком резко ринулся в кипящий колодезь.
Лелька опять слабо вскрикнула.
Тело Александра беспомощно барахталось. Чтобы противостоять могучему потоку, нужна была сила Вадима. Наконец Сашу прибило к стене.
Он полулежал несколько мгновений неподвижно… Эдуард, обжигая пальцы, ухватил его плечи. Но Саша отстранился…
— Все хорошо… Немного отдохну… Ножом бей… в дно кастрюли… Вода… хороший проводник звука…
Лелька бежала к табору, лихорадочно соображая: «По этим ударам Вадик сможет ориентироваться… Единственная связь…» Когда вернулась, Саша начал погружаться. Это давалось с большим трудом.
Лелька била ножом в дно кастрюли… Глаза застилали душные пары… «Навечно преданный Вадик… Всегда со мной… Чуть ли не от самой колыбели… Не захотела кончать десятилетку — и он ушел в геологоразведочный техникум…»
Очень скоро потревоженная вода вышвырнула беспомощное тело Саши.
Хорошо, что скважина неширокая. Эдуард без труда ухватился за него, приподнял…
Молодой руководитель экспедиции лежит на камнях, уже без скафандра и без шлема. Багрово-красное лицо… прерывистое дыхание.
А Эдик быстро и ловко натягивает на себя Сашино водолазное снаряжение.
— В самой скважине его нет, — едва шевелит распухшими губами Саша, — она простирается вниз метров на полтораста, а потом, как воронка, суживается…
Эдик молчит, затягивает шлем.
— Невозможно было… — почти без дыхания продолжает Саша. Но в этот момент яростно и четко прозвучало:
«Ток! Ток!»
И клубящиеся пары замерли.
Что-то темное поднялось из глубин.
— Вадик! — не помня себя крикнула Лелька.
Это был он…
Вода в кратере застыла. Снизу ее больше не толкало. Вадим начал погружаться. Но Эдуард уже рядом. Подтолкнул тело друга к Лельке. И она вытащила Вадима из жерла.
Лелька сняла его шлем. Такая же багровая краснота на лице, как и у Саши… Тело горячее. Очень горячее. Невозможно понять: дышит ли…
И вдруг закричала:
— Дышит! Дышит!
Саша облегченно улыбнулся.
Поклажу оставили в пещере. Саша с трудом передвигался сам. Вадика несли. Лелька часто прижималась ухом к его груди: бьется!
Выбрались из мрака, кажется, в полдень. Солнце искоса освещало лаз. Но не солнце воспринималось, как главное, а живая зелень травы, свежие запахи воздуха, подлинная бескрайность неба. Устроили поудобнее Вадима. Саша тяжело опустился рядом. Он лежал, вытянувшись всем телом, всматриваясь в небо. И казалось… Вся невиданная свежесть этой бескрайности падает на него.
Эдуард пошел назад, во мрак и духоту, к зловещему урчанью гейзера. Спальные мешки и еду принести надо.
Лелька прикладывала мокрую косынку к пылающему лбу Вадима. Косынка моментально сохла.
— Рот смачивай, — сказал Саша.
Он сам все пил и пил ледяную родниковую воду, болью отдающуюся в зубах. И никак не мог напиться.
Эдуард вернулся ночью, когда гора прикрыла солнце.
— Надо срочно вызвать вертолет, — в десятый раз повторял Александр мучившую его мысль.
Но до лагеря, до желтенького домика-теремочка, где ждет их Ксения Михайловна, такой бесконечно долгий путь!
Жадно пили пахучий чай. Александр тоже привстал и полулежа наливал себе кружку за кружкой. Вдруг слабый возглас:
— Леля! Ты?
Глаза Вадима, сейчас широко раскрытые, смотрели в серое небо.
Лелька, расплескав на колени кипяток, поставила кружку.
— Ты?
Нет! Не показалось!
— Вадик! Вадик! Я здесь! Я здесь!
И тогда он по-настоящему увидел ее. Повел глазами по сопкам, по небу. Чуть улыбнулся.
— Значит, все…
— Тебе больно? Тебе больно? — спрашивала Лелька.
— Нет! Не больно! И не было больно. Только душно.
И вдруг спохватился.
— Как достали меня? Думал — все…
— Ты выплыл, — захлебывалась Лелька словами, — сам выплыл…
— Выплыл… — повторил он. — Не помню.
— А что помнишь? — тихо спросил Александр.
— Не надо! Не надо! — резко крикнула Лелька. — Не надо вспоминать.
— Мне не тяжело, Леля. Наоборот, должен быстрее рассказать. Только… Приподнимите меня… немного… И воды, холодной…
Он старался пить мелкими глотками, смачивая пересохшие губы, язык… Но настрадавшийся организм сам тянул влагу. Вадим жадно хватал воду, проливал ее… Его лицо начало заметно бледнеть. Закрыл глаза… Лежал так долго… Резкий ветерок прорвался в распадок.
