Человек этот постепенно проявился, и Джед расслышал его в деталях: не очень высокий, немного сутулый, несмотря на молодой ритм его дыхания; волосы падали на лоб и щеки, оставляя свободными только уши, нос и рот. Самая волосатая личность Низшего Уровня: Ромель Фентон-Круазе, его брат.
После того, как были соблюдены обычные правила разумного времени, чтобы узнать и подумать, Первый Выживший начал говорить:
— Джед, вы не думаете, что настало время, чтобы выдвинуть вашу кандидатуру в Выжившие?
Первой мыслью Джеда было проигнорировать этот прозаический вопрос и сразу перейти к рассказу об угрозе, таящейся в Начальном Мире. Но так как к этому вопросу нужно было подходить с большой осторожностью, он решил немного подождать с этим и ответил лишь:
— Да, конечно!
— Вы уже думали об объединении?
— Радиация, нет! — Он прикусил язык. — Нет, об этом я еще не думал.
— Вы, конечно, знаете, что любой человек должен стать Выжившим и что первая обязанность Выжившего — это выжить.
— Так меня учили.
— И выжить означает не только сохранить свою собственную жизнь, но и передать ее следующим поколениям.
— Я это прекрасно осознаю.
— И вы не нашли никого, с кем бы вы хотели объединиться?
Была Зельда, но она была из «волосатых лиц». Была Луиза, эхо которой отражали чистое лицо и открытые глаза, но она все время дрыгалась и хихикала.
— Нет, Ваше Выживание!
Вокруг стола раздались жесты неодобрения, а Ромель потер руки при мысли о том, что должно произойти дальше. Его злорадство напомнило Джеду о времени, когда «шутки» Ромеля имели форму лассо, которое вылетало из укрытия и швыряло его на землю, больно обвившись вокруг его щиколоток. Вражда между братьями продолжала существовать и поныне. Но сейчас она выражалась по-взрослому — или почти по-взрослому.
— Хорошо, — с воодушевлением сказал Первый Выживший; он поднялся. — Я думаю, что мы нашли для вас подругу для объединения.
Джед пробормотал что-то неразборчивое, но потом, забыв всякое уважение, выкрикнул:
— Нет, только не для меня!
Как объяснить им, что у него нет времени, чтобы объединиться? Что он должен оставаться свободным, чтобы продолжать то, что начал много периодов назад? Что он подвергает сомнению их религиозные верования? Что он хочет посвятить свои силы доказательству того, что Свет — физическое явление, которого можно достичь в этой жизни, а вовсе не то, что существует только в жизни будущей?
Ромель со смехом сказал:
— Это решат старейшины.
— Ты не старейшина!
— Ты тоже. И ты забываешь известный кодекс старшинства.
— К Радиации кодекс!
— Достаточно! — прервал их Первый Выживший. — Как напомнил Ромель, вопрос о вашем объединении решать нам. Что скажут старейшины?
Максвелл предложил:
— Расскажите нам сначала о некоторых деталях соглашения между Мирами.
— Хорошо, — согласился Первый Выживший. — До сегодняшнего момента ни я, ни Лa Ру ничего не сообщали об этом, но мы оба придерживаемся мнения, что нужно укрепить отношения между двумя мирами. Ла Ру думает, что объединение Джеда с его родной племянницей поможет этой цели.
— Ни за что на свете! — запротестовал Джед. — Ла Ру, наверное, очень хочет избавиться от родственницы, мало одаренной природой!
— Вы ее когда-нибудь слышали? — спросил Первый Выживший.
— Нет! А вы?
— Я тоже нет; но Ла Ру говорит…
— Мне плевать на то, что говорит Ла Ру!
Джед отошел назад на один шаг и прислушался. Старейшины ворчали от нетерпения. Его упорство им явно не нравилось. Если он будет пассивно выжидать, они обязательно поймают его на крючок!
Он неловко начал:
— В Начальном Мире обитает чудовище! Я преследовал субата и…
— В Начальном Мире? — недоверчиво спросил Максвелл.
— Да! Эта тварь воняла, как сама Радиация, и…
— Вы отдаете себе отчет в том, что вы сделали? — строго спросил Первый Выживший. — Переход через барьер — самое большое преступление, за исключением убийства и перемещения скал или других крупных предметов!
— Но та тварь! Я же объясняю вам, что я слышал нечто ужасное, вредное…
Голос Первого Выжившего перекрыл даже «клак» центрального прожектора:
— Во имя Всемогущего Света! Что вы ожидали найти в Начальном Мире? Как вы думаете, зачем тогда наши законы и барьер?
Ромель предложил:
— Джед заслуживает сурового наказания.
— Не вмешивайтесь, — сухо сказал Первый Выживший.
— Колодец наказания, — предложил Максвелл.
— А? Что? — пролаял Хэверти.
Джед снова попробовал начать рассказ:
— Эта штука, она…
— Что вы думаете насчет семи периодов активности, отрешенности и покорности? — продолжил Хэверти. — А если он поступит так еще раз, тогда два зарождения в колодце.
— Не слишком строго, — сказал Максвелл. Но он не упомянул о том, что знал каждый: только один пленник провел более десяти периодов активности в Колодце, и его пришлось держать связанным в течение целого зарождения, прежде чем он успокоился.
Первый Выживший взял слово:
— Символическое наказание Джеда будет зависеть от его согласия на объединение.
Старейшины постучали по столу в знак согласия.
— Пока вы будете отбывать свое наказание, — сказал Первый Выживший Джеду, — вы сможете подготовиться к тому, чтобы пойти на Верхний Уровень на пять подготовительных периодов к декларации намерений объединения.
Ромель Фентон-Круазе вышел следом за старейшинами, с трудом скрывая свою радость.
Когда они остались одни, Джед сказал Первому Выжившему:
— Что за манера — подкладывать свинью своему собственному сыну?
Старый Фентон устало пожал плечами.
— Зачем связываться с этой бандой там, наверху? — продолжал ворчать Джед. — До сих пор мы и сами справлялись с реактистами, не так ли?
— Их число все растет. К тому же у них недостаточно еды.
— Мы поставим ловушки! Мы будем производить больше продуктов!
Фентон упрямо покачал головой.
— Наоборот, мы будем производить их еще меньше. Ты забываешь, что три горячих источника иссякли тридцать периодов назад. Это означает, что ростки манны погибли и теперь будет меньше пищи для скота и для нас самих.
Джед почувствовал симпатию к Первому Выжившему. Теперь они находились у входа в пещеру, и отраженные звуки показывали ему похудевшие руки и ноги Фентона. Его волосы уже редели, но он все еще гордо откидывал их назад, показывая явное желание обойтись безо всякой защиты лица.
— Но почему я, — проворчал Джед. — Почему не Ромель?
