- Давай же! Помоги нам сделать уродов! – кричали в самое ухо раненые милицейскими дубинками пацаны в камуфлированных куртках. – Чего стоишь? Пришло наше время! Ты же из наших! Кот, мы тебя узнали!
И Никита тоже узнал одного из своих бывших одноклассников…
Кто-то невысокий с разгону прыгнул на щиты и, неудачно приземлившись, разбил голову об асфальт. Упавшего тут же, как мешок картошки, потащили к транспорту омоновцев. Замахали дубинки, и еще пару «мешков» закинули в «обезьянник».
Никита оглянулся – вокруг искаженные страхом и ненавистью лица. Он бросился к автобусу, расталкивая разгоряченных схваткой молодых людей и по пути раздавая приказы. Наконец в руке оказался мегафон остолбеневшего полковника.
- Всем разойтись по домам!
Слова приказа разнеслись над площадью и заставили всех замереть. Люди, будто ничего не произошло, стряхивали грязь с курток, вытирали кровь с лиц. Кто-то из парней, проходя мимо Никиты, смачно плюнул ему на ботинок.
- Слабак! – В голосе зеленого юнца звенело ничем не скрываемое презрение. – Теперь будем знать! А то тут всякие легенды о тебе рассказывали!.. Кот!!!
Маленькая ручка плотно обхватила бицепс Никиты и потянула назад.
- Пойдем ко мне! - дрожащий голос Алёны заставил обернуться. – Тебе на улице быть опасно.
Глаза молодой женщины смотрели умоляюще. Оделась она сегодня, как будто собиралась на танцы: броский макияж, высоченные каблуки, короткая юбка, распущенные волны волос. Самым естественным образом Алена притягивала к себе многочисленные жадные мужские взгляды.
Никита кивнул головой. Случай представился… Так даже лучше!
Смешавшись с толпой, омоновцы покидали площадь пешком, расходились в разные стороны так же, как и пикетчики. Автобус и «обезьянник» уехали пустыми.
А вроде бы всё начиналось с того, что Никита хотел сделать людям добро.
***
На улице уже темнело. Короткий осенний день быстро умирал.
- Я хочу признаться, - начал Никита, как только Алена открыла дверь подъезда. – Понимаешь?.. Шел для этого к тебе.
Он подыскивал слова, чтобы не обидеть, не доставить боль красивой, славной, доброй девушке. И не мог найти… потому что она нравилась.
- В чём ты хотел признаться?
Алена стояла в темноте подъезда и нервно перебирала пальцами. Никита не видел выражения её лица, слышал лишь высокий подрагивающий голос.
- В общем, я встретил… свою бывшую…
Говорить было сложно. Слова не хотели складываться в предложения.
- Дома расскажешь! Пойдем! Я чаю горячего налью.
Удаляющийся стук каблуков заставил Никиту тронуться с места.
В прихожей Никита повесил куртку и всунул ноги в предложенные тапочки.
- Я попью чаю и поеду. Меня ждут. Вот хотел попросить у тебя прощения, - снова начал Никита, но его не дослушали.
Алена исчезла на кухне и крикнула уже оттуда:
- Проходи! Садись. Я ждала тебя. Думала, что бросил.
- Ты меня не слушаешь?
Тяжелый вздох Никиты заставил девушку, копошившуюся у плиты, обернуться. Ее всегда милое лицо неестественно застыло.
- Почему же не слушаю? Слушаю.
- Ты мне очень нравишься. Я был одинок, - снова заговорил Никита. Косноязычие рождалось волнением. - В общем, я любил девушку. Думал, что она забыла меня. И был уверен, что ненавидит даже мое имя.
- Она вернулась? – голос Алены стал спокойнее, и мышцы лица слегка размягчились.
- Да! И чуть не убила меня.
- Зачем мне признался?
В голосе девушки - искреннее удивление.
- Тебя нельзя обманывать, - Никита покраснел. Он чувствовал себя совсем никудышно. – Ты настоящая. Я даже не понимаю, почему у тебя нет мужчины. У тебя должен быть мужчина. У таких, как ты, не может не быть мужчин…
Пустые слова, похоже, только раздражали Алену. Ей от них становилось только хуже.
- Ну так, и останься у меня на ночь. Я этого хочу.
Внезапно она покраснела и плотно сжала губы, будто сказала что-то гадкое.
- Ты предлагаешь мне… По-твоему я из этих?.. - спросил Никита, но мысли его вдруг стали вращаться вокруг едва уловимых сигналов, подаваемых телом девушки. Она нервничала, пыталась его обмануть. Не говорила того, что думала. И не ожидала тех ответов, которые он давал. Может быть, стоило отдать ей приказ сказать правду.
Никита отбросил эту мысль: он всем силами пытался забыть о своих нечеловеческих возможностях, после использования которых люди превращались в куклы. Мертвели на глазах. Он итак уже доставил девушке боль.
- Я не говорила тебе подобного, - Заспешила с оправданиями Алена. – Ты мне тоже нравишься. У меня ведь давно не было мужчины. Поэтому я…
Она подвинула стакан с чаем, и Никита, не задумываясь, взял его. Куб дал пару оборотов - воздух вокруг превратился в колышущееся желе. Никита оглянулся – ничто не угрожало его жизни. Куб почему-то не давал возможности общаться. Пара глотков тягучего терпкого напитка согрели тело - воздух снова стал прозрачным. Хотя со вкусом напитка что-то не то…
- Я так не могу… Меня ждет Магда… - Язык внезапно стал заплетаться. Перед глазами появилась мутная пелена. И разобрала жуткая зевота. – Ты хорошая… Должна меня простить… Я виноват… Но наши судьбы как-то связаны…
- Пойдем, уложу тебя спать.
Голос Алены донесся откуда-то издалека. Никите помогли встать, снять рубашку и брюки - вскоре он лицом вниз рухнул на диван. Глаза закрылись сами. Сверху кто-то набросил одеяло.
Мужчина спал, раскинув руки. Будто, выпрыгнув из самолета, летел к земле в свободном падении.
Молодая женщина села рядом с ним на диван, долго рассматривала привлекательное мужское лицо. Внезапно схватилась за сердце - её тело, как от удара, вздрогнуло. Слезы одна за другой стали капать на покрывало.
Она прикоснулась к мужской щеке - резко отдернула руку. Тяжело вздохнула, вытерла слезы и встала с дивана. Сделав несколько неуверенных шагов к прихожей, замерла…
Внезапно кинулась назад и начала трясти и переворачивать тяжелое неподвижное мужское тело.
В дверь тихо постучали.
Молодая женщина, ничего не видя перед собою и не соображая, словно только что потеряла память, как сомнамбула, пошла на стук.
Трубный знакомый голос пытался прорваться сквозь сладкий сон и требовал от Никиты, чтобы тот открыл глаза. Но бывают такие сны, что просыпаться не хочется. К тому же голос был глух и еле различим. Так уж устроен наш мозг…
