— Если Выборски вдруг умрет, это затормозит работу?
— Это — затормозит. А вывезти нас из Германии Вы не можете? Тогда работа остановится полностью.
Юрий задумался. Вывезти польских ученых, задача, скорее, для Тополя. Это Недрагов вытаскивал из рейха тех, кто не желал служить нацистам. Его собственные задачи были проще: пришел, выбрал цель, ликвидировал.
— Мне сложно это сделать. Могу дать деньги и машину. Машина угнанная, но ее день-другой никто не хватится. Устроит?
Адам задумался.
— Я дам ответ через день. Арнольда до нашего отъезда не трогайте. Где встречаемся?
И снова Юрий сидит на скамеечке рядом со словоохотливым старичком, фон Вирхофеном.
— А дорого все это потому, торопливый юноша, что никто раньше не занимался очисткой урана, никто не вырабатывал тяжелую воду — замедлитель нейтронов — в достаточном количестве, никто не испытывал материалы на способность отражать поток нейтронов. В результате каждый грамм вещества, необходимого для ядерного устройства, обойдется дороже золота. И дело не только в деньгах! Чтобы разработать такое устройство, понадобятся десятки ученых. Настоящих ученых, а не тех, что занимаются "арийской физикой". То вовсе не физика, а сплошная мистика. Так вот, Юрген, столько настоящих ученых на данный момент в рейхе нет.
— А где есть?
— Есть в Америке. Но даже для них это чрезмерно дорогой и сложный проект. Уверяю Вас, мой юный друг, что секрет атомной энергии будет раскрыт уже после войны.
— Но, может быть, уже сейчас могут быть созданы атомные аппараты попроще? Например, использующие атомные излучения для воздействия на технические или живые объекты?
Старичок с улыбкой взглянул на собеседника. Редкие прохожие обращали на эту странную парочку внимания — двое мужчин, молодой и старый в черных плащах и шляпах мирно беседовали на скамейке. Самая обычная картина.
— Излучения, которые испускает распадающийся атом, для живых организмов совсем не безвредны. Многие работавшие с радием химики скоропостижно скончались. Но на данный момент убить человека при помощи пули намного проще. Но Вы, Юрген, абсолютно правы, все эти излучения как-либо использованы будут. Например, электронные потоки уже используются для передачи изображений на расстояния. Я слышал, люфтваффе собирается разработать бомбу, которая будет передавать изображение цели на бомбардировщик, а там наводчик по этому изображению сможет точно навести бомбу на маленькую или подвижную цель.
В лабораториях Третьего Рейха кипела жизнь. Разрабатывались множество видов вооружений, казавшихся Кондрахину чудо-оружием. Он понимал, что чудо на полигоне еще не означает создания действительно боеспособного образца вооружения. Но кто знал, какие именно из всех экспериментальных разработок превратятся в конце концов в оружие настоящее?
Его знаний не хватало. Голова была набита фамилиями, адресами, техническими данными. А тут еще требовалось собрать деньги, не вызывая шума, и подобрать хорошую машину. Впрочем, для этого Юрий навестил одного богатого промышленника, снабдил того временным расстройством памяти и позаимствовал его машину, пропуск для проезда по всей территории рейха и приличную сумму денег.
Адам при встрече заявил, что поляки уже готовы.
— Мы внесли в аппаратуру некоторые изменения. Чтобы ее исправить, потребуются настоящие ученые. Вот адрес Арнольда Выборски, — поляк протянул листок бумаги.
Кондрахин бегло взглянул на запись, потом поднес к бумаге горящую спичку, а пепел растер подошвой ботинка.
— Куда подогнать машину?
Получив ответ, он задал новый вопрос:
— Адам, насколько излучения вашего аппарата вредны для здоровья человека?
— Не скажу, Юрген. Испытуемые, с которыми работал Выборски, жили при нашей лаборатории не больше двух недель, потом их возвращали в лагеря. Излучения атомов вредны для любого живого организма, не только человеческого, но использовались они в малых дозах. Мы этот вопрос детально не исследовали.
Ночью Юрий оставил машину и деньги в условленном месте. Рано утром он подстерег Арнольда Выборски возле дома и убил его, метнув нож в горло ученого садиста. Акция заняла так мало времени, что, когда на место прибыла криминальная полиция, Юрий находился уже в противоположном районе города.
Его никто не замечал — он просто не существовал для окружающих. Это не требовало никакого выплеска ментальной энергии: будь, как все, а на крайний случай можно прибегнуть к гипнозу без слов. Не ново даже для марксистской науки, такие опыты профессор Платонов ставил задолго до войны.
Ни с питанием, ни с ночлегом Кондрахин также не испытывал затруднений. Просто заходил в любое кафе, делал заказ, получал сдачу от осчастливленного официанта, который тут же напрочь забывал о посетителе. Ночевать он предпочитал в частных квартирах. Это было надежнее и проще: легче обработать одного-двух человек, чем персонал целого отеля.
Потянулись дни, однообразные и напряженные. Напряжение было внутренним, не связанным с обстоятельствами конспиративной жизни. Казалось, чем спокойнее обстановка, тем большую искусственно сдерживаемую активность проявляла его личность. Хотелось действия. Немалую роль в этом сыграла единолично предпринятая акция по вызволению польских физиков. Но что делать дальше, Юрий не знал. Несколько раз он мысленно пытался связаться с Павлом Недраговым, но все попытки почему-то оказались безуспешными.
Очень не хватало Рейнгарта. Не только как Стража, способного указать Кондрахину поле очередной астральной битвы, но просто как человека, с которым можно поговорить ни о чем на русском языке. И Бог с ним, пороком Николая Павловича! Это мертвые не пьют.
Подмывало отправиться на Балканы в поисках Тополя. Шаг, кажущийся опрометчивым, но не лишенный смысла. Собака-ищейка тоже не способна взять след на большом удалении. Так и со следами астрального присутствия. Вряд ли Тополь ограничился только методами грубого физического воздействия, выполняя свою задачу.
И все же оказалось правильным, что мысль о Балканах так и не была претворена в жизнь. Тополя там уже не было, да и миссия его осталась незавершенной. В последних числах сентября Павел получил мысленное сообщение из Британии, от своего побратима Даниеля. Тот просил о помощи. Англичанам стало известно — через обычную агентурную сеть — о готовящихся испытаниях ракет Фау в Пенемюнде, причем, в присутствии государственной комиссии, включая самого министра вооружений. Эта комиссия и должна была отдать предпочтение одной из ракет — крылатой Фау-1 или баллистической Фау-2. Стоимость первой была на порядок меньше, что для несущего неимоверные финансовые расходы рейха было архиважно.
