Владелец коттеджа, угрюмо ссутулившийся за столом, только хмыкнул в ответ, после чего, заметив Бруно Имхальтера, вспылил: «Мой дом под наблюдением! Зачем? Чего вы от меня хотите?»
«Все очень просто, — ответил Хетцель. — Нам сообщили, что вы содержите в лазарете Сабина Крю».
«Ну и что?»
«Почему вы о нем заботитесь?»
«Не ваше дело».
«Не стал бы утверждать с уверенностью, что это не мое дело. Разве Сабин Крю — не пациент доктора Дакра?»
«Доктор Дакр взял на себя еще не выполненные обязательства — передо мной и перед другими членами моей семьи».
«В таком случае, — продолжал Хетцель, — почему вы не желаете с нами сотрудничать?»
«Я научился никому не доверять. Все, над чем я работал, разрушено — из-за моей доверчивости. Больше этого не будет. Меня не интересуют ваши проблемы, вам придется их решать самостоятельно. А теперь я попросил бы вас удалиться. Перестаньте мне надоедать — я старый больной человек, и уже почти ничего не вижу».
«Всецело вам сочувствую, — отозвался Хетцель. — Разрешите нам обменяться парой слов с Сабином Крю, и мы больше не будем вас беспокоить».
«Ничего я вам не разрешу».
«В таком случае нам придется его увидеть без вашего разрешения».
«Поступайте, как хотите. Я не могу заставить вас соблюдать правила приличия».
«Тогда будьте добры, позовите его».
«Нет. Уходите. Его здесь нет».
Зерпетта протиснулась к Хетцелю и встала перед ним: «Сколько еще вы будете здесь оставаться?»
«Недолго. Мернер Имхальтер, загляните, пожалуйста, в лазарет. Вы что-то сказали, доктор Льювиль?»
«Уходите. Убирайтесь!»
Хетцель последовал за Имхальтером на веранду и дал указания, вызвавшие на физиономии Имхальтера мрачную усмешку.
Вернувшись в гостиную, Хетцель сказал: «Мернер Имхальтер и его агенты приведут сюда Сабина Крю. Если вы не возражаете, доктор Льювиль, мы зададим ему несколько вопросов на веранде».
«Я предпочел бы слышать, о чем вы его спрашиваете».
«Как вам будет угодно». Хетцель обратился к своим спутникам: «Скорее всего, вы задаете себе вопрос: почему я и доктор Льювиль придаем так много значения какому-то Сабину Крю. В конце концов, он всего лишь рыбак из племени аршей, которому нанес многочисленные увечья морской скелет. Но он представляет собой шедевр доктора Дакра, венец его профессиональной карьеры, если можно так выразиться — возвращение к жизни человека, от которого остался лишь растерзанный обрубок. Даже доктор Льювиль не может не согласиться с тем, что доктор Дакр хорошо сделал свое дело. Не правда ли?»
«Доктор Дакр, несомненно, непревзойденный специалист в своей области».
Прошло несколько минут. Конвит Клент начал было что-то говорить, но передумал. Барон Койрбум несколько раз судорожно сжимал кулаки, приподнимая руки уже привычным для окружающих жестом.
В дверь постучали. Вошли Имхальтер и один из его подручных, в сопровождении человека в грязном больничном халате.
Хетцель пригласил новоприбывшего присесть: «Мы причинили вам некоторое неудобство и, боюсь, вам придется еще немного потерпеть». Обратившись к Зерпетте, он сказал: «Будучи дочерью доктора Льювиля и медсестрой, вы, конечно же, знакомы с устройством человеческого организма». Повернувшись к спутникам, Хетцель продолжал: «Не пытаясь произвести какой-либо драматический эффект, я всего лишь позволю себе представить вам Сабина Крю, некогда рыбака-арша, а ныне — человека, которого вы видите перед собой».
Окружной медицинский инспектор, Андер Стайпс, с внезапным интересом наклонился к пациенту: «Он не арш. Если, конечно, он не полукровка — но он не выглядит, как полукровка».
«Его нельзя назвать чистокровным аршем, — подтвердил Хетцель. — Имхальтер, будьте добры, снимите с Сабина больничный халат».
Сабин Крю почти не сопротивлялся и вскоре сидел на стуле голый, в одних трусах.
«Попрошу вас, господа, внимательно рассмотреть Сабина Крю, — сказал Хетцель. — Вполне возможно, что вы заметите знакомые вам части тела».
«Если я не ошибаюсь, — произнес доктор Аартемус, — у него мои ноги. И мои ступни».
«Вот куда дует ветер! — внезапно встрепенувшись, воскликнул Шейд Казбейн. — У него моя левая рука! Взгляните на татуировку!»
«Правая рука принадлежит мне, — заявил пастор Чизлинг. — Я уже давно ношу этот протез из пластика и стали, и до сих пор никогда не жаловался, но теперь — другое дело!»
Медицинский инспектор Стайпс мрачно кивнул: «В свое время доктор Дакр посоветовал мне не совать нос не в свое дело, если я не хочу лишиться носа. И это были не пустые слова».
«Форенс заявил мне, что я слишком часто открываю рот и могу потерять челюсть, — печально заметил барон Койрбум. — Так и случилось».
Вмешался Конвит Клент: «Не хотел бы обсуждать характер моей потери при посторонних, но у меня, наконец, появилась надежда. Майро Хетцель, вы оправдали свою репутацию. Как вы обо всем этом узнали?»
«Это довольно сложный процесс сопоставления фактов, в сочетании с парой удачных догадок», — уклончиво ответил Хетцель, никогда не желавший, чтобы применяемые им методы показались слишком очевидными. Теперь однако, заметив вопросительные взгляды окружающих, он понял, что ему придется дать дополнительные разъяснения: «По ходу расследования, конечно, мне удалось пронаблюдать несколько любопытных обстоятельств. Несколько дней тому назад я навестил мать Сабина Крю, живущую по соседству с „Баром Тинкума“. Находясь у нее в доме, я заметил на стене фотографию Сабина Крю — в том виде, в каком он находится в настоящее время — и мои подозрения подтвердились. С тех пор моя первоочередная задача заключалась в том, чтобы предохранять Сабина от какого-либо несчастного случая или насилия и ни в коем случае не допустить, чтобы он сбежал или чтобы его убили. Теперь я могу продемонстрировать вам ваше похищенное имущество».
«Все это замечательно, — сказал Шейд Казбейн. — Но что мы можем сделать с нашим имуществом?»
Хетцель пожал плечами: «Напротив, через дорогу — небольшая больница, а среди вас есть выдающиеся медицинские специалисты: доктор Аартемус, доктор Льювиль…»
«Я вышел на пенсию. Плохое зрение не позволяет мне работать».
«Что, кстати, позволяет выдвинуть еще одно предположение. Когда именно у вас испортилось зрение, доктор Льювиль?»
«Не так давно. Три года тому назад. Причем это случилось буквально за одну ночь».
«Вам известно, что в лазарете установлено оборудование для пересадки глаз?»
«Да, конечно. Но ваши домыслы смехотворны. Доктор Дакр никогда не посмел бы…»
