Через некоторое время рыбак протянул руку: «Вот „Бар Тинкума“ и дом Фарукас».
Дом белел на слегка возвышенной насыпной площадке среди фруктовых деревьев, за вереницей кокосовых пальм — сооружение из кристаллизованного песка, гораздо более внушительное, чем ожидал Хетцель. За приближением лодки наблюдала облокотившаяся на поручень веранды женщина из племени аршей. Хетцель спросил: «Это Фарукас?»
«Да, это она там стоит».
«Давайте причаливать».
Рыбак привязал лодку к бетонному пирсу; Хетцель спрыгнул на берег и поднялся по тропе к дому. С тех пор, как он увидел ее издали, женщина на веранде не сдвинулась с места. «Добрый день! — позвал Хетцель. — Вы — Фарукас?»
«Да, я — Фарукас».
Хетцель присоединился к ней на веранде; женщина смотрела на него с опаской. Как у всех аршей, у нее была приземистая фигура с массивными плечами и короткими толстыми ногами. Ее уши, и так уже растопыренные и обвисшие, были дополнительно растянуты серьгами-затычками из резной киновари; нос, кривой и мясистый, висел подобно неудачно выросшему огурцу: «Зачем вы сюда приехали, сударь?»
«Где находится Сабин Крю?»
«Здесь его нет!» — с гордой решительностью заявила Фарукас.
Из дома послышался какой-то шум, словно кто-то передвигал стул по деревянному полу. Хетцель заметил: «Вы говорите, что его здесь нет. Кто же, тогда, производит этот шум?»
Перед тем, как Фарукас успела ответить, Хетцель прошел мимо нее внутрь жилища.
Он оказался в продолговатом помещении с белеными оштукатуренными стенами, разделенном на две половины низким прилавком, на дальнем конце которого были расставлены лотки с кашей и печеными фруктами. За прилавком стояли три роскошных существа, каждое на две головы выше Хетцеля. Остроконечную, словно выделанную из белесой дубленой кожи физиономию каждого существа увенчивали пара винтообразных золотистых рогов и гребень из пучков длинных разноцветных перьев — алых, серых, лиловых, оранжевых. Под головой воротник черного меха нависал над обширной грудной клеткой, тогда как головной гребень продолжался, спускаясь вдоль спины. «Колоритное собрание, нечего сказать!» — подумал Хетцель. Существа эти явно отвечали своему популярному прозвищу, «пламенеоны». Смерив Хетцеля вопросительно-высокомерными взглядами, аборигены вернулись к кормежке. В «человеческую» секцию помещения зашел четвертый пламенеон — заметив Хетцеля, он замер, неподвижно глядя на непрошеного гостя: существо не такое высокое, как другие, потяжелее и поплотнее, с большой, почти шарообразной головой.
Ворвавшаяся внутрь Фарукас встала перед Хетцелем, загораживая аборигенов, и закричала: «Я же вам говорила — здесь нет Сабина Крю!»
«Это понятно. Кто заплатил за этот роскошный дом?»
Фарукас небрежно махнула рукой: «О, у меня есть деньги».
«От кого вы получаете эти деньги?»
«Да-да, я получаю деньги».
«Деньги вам дает Сабин Крю?»
«Да-да, верно, — кивнула Фарукас. — Он добрый».
«А от кого Сабин Крю получает свои деньги?»
«Не знаю. Может быть, от доктора».
«Где сейчас доктор Дакр?»
«Я не знаю, где доктор».
«Я должен сообщить ему о налоге, но мне придется говорить с вами».
«Ничего не знаю про налог».
«Конечно, нет — потому что это не ваш дом! Доктор Дакр не хочет, чтобы здесь жила какая-то старуха — вам придется убираться отсюда».
«Нет-нет! Доктор хочет, чтобы я кормила пламов!»
«Ага! Вы тут заботитесь о пламах?»
«Да, это правда».
«Значит, вам придется платить налог».
«Нет налога на пламов», — без особой уверенности возразила Фарукас.
«Именно в этом вы ошибаетесь. С вас причитается большой налог! Я уполномочен получить деньги».
Фарукас беспокойно бросила взгляд через плечо: «У меня нет денег».
«Значит, я должен их получить от доктора или от Сабина Крю. Говорите, где они — или мне придется подать негативнопредосудительный отчет!»
Фарукас снова взглянула в сторону пламенеонов, словно ожидая от них помощи. Три высоких аборигена ели, не обращая никакого внимания на людей; четвертый вышел из помещения.
«Я не знаю, где доктор Дакр, — упавшим голосом сказала Фарукас. — Сабин в Масмодо. Он живет у старика Льювиля».
«У старика Льювиля, даже так? Я говорил со стариком Льювилем — он ни словом не упомянул, что Сабин живет у него».
«Льювиль приютил Сабина по просьбе Дакра. Они работали вместе много лет — они большие друзья».
«Возможно, — Хетцель подошел к фотографии, висевшей на стене. — Кто это? Неужели Сабин Крю?»
«Да, это Сабин! — гордо кивнула Фарукас. — Он жив и здоров, ему весело».
Хетцель вернулся в лодку. Рыбак-арш отчалил и повернул назад в Масмодо. Через несколько минут он издевательски спросил: «Так вы нашли Сабина Крю?»
«Нет. По словам его матери, он в Масмодо».
«Это я мог бы сам вам сказать».
«Не сомневаюсь, — Хетцель перевел взгляд с океанских волн на лицо рыбака. — Почему Импи сказала, что он живет с матерью?»
«Она не говорила, что Сабин живет с матерью, она вам сказала задавать вопросы его матери».
«Вероятно. Не помню в точности, что она говорила. Что еще вам известно? О чем еще вы мне не сказали?»
«Я знаю, почему доктор Льювиль донес медицинскому инспектору на доктора Дакра».
«И почему же?»
«Вы заплатите за эту информацию десять СЕРСов?»
«Скорее всего, нет».
«Сколько вы заплатите?»
«Трудно сказать».
«Ладно, все равно вам об этом расскажет кто-нибудь другой, и бесплатно. Фарукас содержит трех пламенеонов. Вы их видели?»
«Да, — сказал Хетцель. — Видел».
«Ходили слухи, что доктор Дакр применял предотвращающую отторжение сыворотку, чтобы скрещивать людей с пламенеонами, и что Фарукас родила такого гибрида».
«Если бы это было правдой, такая история прогремела бы скандалом по всей Ойкумене».
«Медицинский инспектор, мернер Стайпс, задал жару доктору Дакру — так что, вполне может быть, в этих слухах кроется доля правды».
«Тогда почему же доктор Льювиль теперь содержит Сабина Крю?»
Рыбак пожал плечами: «Льювиль запер на замок машины доктора Дакра. Ссора двух врачей выгодна только Сабину. Если бы он был здесь, с нами, я тут же выбросил бы его за борт. Море его потребовало, и теперь никогда его не отпустит».
«Остается вопрос: где доктор Дакр?»
«Он приезжает и уезжает. Он может приехать завтра».
«Вполне возможно. Что еще вы знаете?»
«Ничего, мернер, за что вы согласились бы заплатить».
Вернувшись в Масмодо, Хетцель прошел от причала к почте, откуда он связался с детективным агентством «Азимут» в Наргуйсе. Обменявшись любезностями с директором агентства, Хетцель зарезервировал услуги пяти оперативных работников высшей квалификации. Агенты прибыли в Масмодо на следующий день, и Хетцель объяснил им, что от них требовалось: «Выше, на склоне холма, вы видите лазарет и коттедж. В одном из этих зданий живет важнейший свидетель по рассматриваемому делу — ему нельзя позволить ускользнуть их наших рук. И за коттеджем, и за лазаретом необходимо вести постоянное наблюдение: двумя из вас днем, тремя ночью. Сами определите такое расписание, какое вас устраивает. Предусмотрите любую возможность. Если вам потребуется помощь, звоните в „Азимут“. С моей точки зрения, чем больше людей займутся этим делом, тем лучше. Держитесь не слишком заметно, но не пытайтесь стать невидимками. Женщина, живущая в коттедже, может выходить и приходить беспрепятственно — но будьте совершенно уверены в том, что это женщина. Пусть вас не обманывают накладные груди, парик или какие-нибудь другие уловки. Все ясно?»
