сельскохозяйственных угодий: «Больше рук — больше пищи». Теперь, когда новых площадей становится все меньше, рост численности людей означает ухудшение их снабжения. Раньше одним из факторов улучшения продовольственного положения по праву считался рост применения удобрений. Ныне урожайность уже не «откликается» столь активно на внесение добавочной массы подобных веществ. Их применение между 1950 и 1984 годами расширялось в среднем на 7 %, затем замедлилось, а с 1989 года пошло на убыль. Отчет подтверждает недавние выводы ООН, согласно которым доля населения Земли, которое страдает от недоедания и голода, в 1990-м была меньшей, чем в 1970 году. Однако его авторы подчеркивают, что запасы зерна в 1984-м — году максимального благополучия — были значительно большими, чем в 1990 году. Иными словами, положение с продуктами питания с 1970 по 1984-й улучшалось, но с тех пор стало хуже. Мир, очевидно, вступает в эру новых отношений между численностью населения, наличием ресурсов и уровнем жизни. Снижение производства продуктов питания на душу населения в аграрных по преимуществу странах может быстро привести к падению доходов. Согласно данным Всемирного банка, в 80-х годах произошло снижение валового национального продукта примерно в пятидесяти странах. Если в этих государствах, где живут около 850 миллионов граждан, население будет расти столь же интенсивно, как и прежде, уровень жизни в текущем десятилетии продолжит свое падение. Однако исследователи находят и положительные стороны в сложившейся ситуации. Главная — резкое снижение международой напряженности, а значит, и угрозы мировой войны. Впервые с применения атомной бомбы полвека назад человечество «попятилось» от этой пропасти. В 1991 году количество стратегических ядерных боеголовок сокращено примерно с 23700 до 19200, то есть на 19 %. Хотя демонтаж атомного оружия — дело сложное, оно неизбежно, если мы хотим избежать всеобщего уничтожения. С этим фактором связано сокращение военных расходов во всем мире. С 1960 по 1989-й они возрастали, но в 1990 году снизились примерно на 60 миллиардов долларов, то есть на 6 %. Этот процесс, несомненно, продолжался и в 1991–1992 годах, окончательный подсчет по которым еще не был сделан. Снижение военных затрат высвобождает ресурсы для насущных нужд. Но, по мнению авторов отчета, это может дать ощутимый эффект только при совмещении с серьезными мерами по контролю за ростом народонаселения, с которыми должны сочетаться усилия, направленные на образование и улучшение положения женщин в обществе. Иначе человечество ждет лишь еще более широкое распространение нищеты и недоедания.
Больше всего Пол ненавидел ночь. Даже больше, чем их чертовы завтраки, обеды и ужины. Голова кружилась, все мускулы дрожали от напряжения, ноги, казалось, готовы были отвалиться. Он не мог помочь себе руками, потому что семейство еще не заснуло. Если бы они открыли глаза и увидели, что он вцепился в насест, все пошло бы прахом.
Ему нужно продержаться еще около получаса, пока семья не погрузится в глубокий сон. Тогда он слезет с насеста и растянется на каменном полу пещеры хотя бы на пару часов, ровно настолько, чтобы успеть опять взобраться на эту дурацкую перекладину до того, как они проснутся.
Паммам приоткрыл глаза и лениво посмотрел на Пола.
— Мы хорошо заперли морков, сынок? — спросил он, совершенно уверенный в ответе.
— Конечно, памма, — пропищал Пол, нажимая на кнопку тембратора.
Паммам удовлетворенно закрыл глаза и снова начал медленно раскачиваться, вперед — назад, вперед — назад, голова все ниже и ниже…
Это время полудремы всегда было наиболее содержательным, а потому таило для него массу опасностей. Львиная доля разговоров в семье происходила именно в эти часы: события за день, планы на завтра и, наконец, единодушное выражение взаимной любви и удовлетворения.
Вот и Юви, висящий в дальнем конце пещеры, зашуршал (или зашуршала?) своими крыльями. Он (она?) тихо, но о-очень торжественно вымолвил:
— Я, кажется, еще не говорил тебе сегодня, что ты прекрасный брат, Ойну!
— М-м, ты тоже, Юви, — ответил Пол, стараясь, чтобы голос звучал сонно.
Небольшая пауза. Теперь, кажется, настала очередь Пола.
— Маппа, а у нас будут на завтрак кабиски? — Он их терпеть не мог.
— Хр-р-р… — отозвалась Маппап.
Звучит обнадеживающе, похоже, осталось недолго!
В конце концов разговор затих сам собой, и семейство погрузилось в глубокий сон. Из последних сил Пол заставил себя подождать еще немного для пущей уверенности и, с трудом двигая онемевшими конечностями, медленно сполз на пол. С трудом вьггянул онемевшие до потери чувствительности ноги.
Если бы спать на полу мог хоть один сумасшедший шеклит, Пол с радостью согласился бы казаться идиотом. Беда в том, что для шеклитов это было просто непредставимо. Так что, будь его «родители» даже самыми терпимыми существами, видеть собственное чадо за таким нелепым занятием они бы не смогли.
Не помня себя от усталости и боли, Пол медленно уполз в дальний конец пещеры, где семья хранила свои компьютеры и стоял родовой алтарь; здесь еще можно было найти местечко без острых камней. Теперь он получит краткую передышку до тех пор, пока семья не начнет пробуждаться. Пусть уж лучше они увидят его сидящим на проклятом насесте, чем начнутся дипломатические осложнения. Черт бы побрал эти ночи!
Но теперь в довершение всего он не мог заснуть. Его мысль опять и опять возвращалась к больному вопросу: «Ну почему я?! Почему из семи миллиардов людей лотерейный билет выпал именно мне?» Вновь и вновь он с отчаянием бился об эту стену. И как это Галактика умудрилась придумать такой нелепый способ межпланетных контактов! Земляне, уж точно, придумали бы что-нибудь поумнее! К сожалению, Земля присоединилась к Галактическому союзу, когда традиция уже укоренилась; ты мог либо согласиться, либо уйти. Правило первое — ничего не менять, правило второе — не менять ничего.
Пол понимал, что какой-то принцип необходим. Обитатели разных планет Вселенной чрезвычайно разнообразны. Потенциально любой вид мог оказаться для землян самым надежным союзником, прекрасным торговым партнером, но было возможно и обратное: они окажутся настолько далеки физически, духовно, социально, что лучше бы с ними вовсе не завязывать никаких отношений. В глубине души Пол чувствовал, что лотерея — это разумнее, чем война, но поскольку именно ему выпало нести это бремя случайного выбора, он не мог смотреть на дело иначе, чем на галактическую блажь.
