Узнав от него о ваших исследованиях в области мозга и доложив об этом в центр, я получил задание работать с вами… К тому же Аргентина входит в сферы интересов рейха… Так что, дорогой профессор, — добавил он после паузы, — только этим можно было объяснить постоянное желание Джеймса к поездкам…
Профессор некоторое время молчал. Да, судя по рассказу шпиона, все как будто вставало на свои места, и самое главное, объяснялось поведение Вейслина.
— Так вы говорите, что ночью спокойно сели в подлодку и поплыли сюда, не попрощавшись?
— Не совсем так… Я оставил записку Вейслину в знак наших дружеских отношений и его заслуг. А добраться до субмарины совсем спокойно не пришлось — в меня стреляли, и пришлось ответить тем же. И, похоже, я кого-то пристрелил там.
— А вдруг это был ваш товарищ — Джеймс?
Дитрих прищурил глаза и внимательно посмотрел на Сальватора.
— Нет, профессор, это исключено. Вейслин дежурил в ту ночь и не мог выйти из клиники — вы его знаете… Это были какие-то бродяги. Нельзя было шуметь, к сожалению, а то бы я разобрался.
— Скажите, Дитрих, а другие приключения встречались у вас в пути?
— Это больше похоже на допрос, господин профессор. Я достаточно много рассказал вам.
— Ну что вы, доктор, это же любопытство обреченного…
— Господин майор, расскажите о хребте и о дельфинах, — вставил капитан подлодки, до этого молча слушавший собеседников.
— Хорошо. Но с хребтом — это по твоей части, капитан. Ну, а дельфины… Жаль млекопитающих, душевные попали… — Дитрих изучающе посмотрел на де Аргенти.
— Представьте, профессор, плывущую по поверхности океана субмарину и рядом с ней пару дельфинов… Я надеваю аппарат, тщательно скрываемый от меня вами, и слышу:
— Это та подлодка, о которой говорил Дельфигрид?
— Похоже, да.
— Тогда нужно плыть быстрее и предупредить их.
— Чувствуете, господин профессор?.. Похоже, вас хотели предупредить. Но как?!
— Вы поторопились, друг мой. Вас лично я ни в чем не подозревал, иначе вашей ноги не было бы в моей клинике. Вы знали все, что необходимо было для работы… Еще немного времени и, возможно, я познакомил бы вас с тем, что для вас еще было закрыто. Теперь я ничего не скажу и не покажу… — Сальватор понял, что Дитрих знает не все, иначе он бы перевернул весь остров, несмотря на свой «гуманизм»:
— Скажете, дорогой профессор, только не здесь… и без пытки, добровольно. Мы, собственно, все знаем о разработках Джонсона. Молодец Вейслин, простой парень, — показал аппарат. И все же, господин профессор, скажите сейчас — что или кто такой Дельфигрид и каким образом дельфины хотели вас предупредить? У вас что, и на острове был такой аппарат? — Дитрих пронзительно посмотрел на де Аргенти. — А может быть, вы сами этот Дельфигрид?!
Сальватор понял напряженность момента и… рассмеялся так, что оба офицера даже не заподозрили его в неискренности.
— Господа, я не ведаю о таком существе, как Дельфигрид (Сальватор не лукавил), но раз в ваших руках оказался этот единственный аппарат обратной связи, то почему же вы дельфинов обо всем не расспросили?
— Если бы я начал с ними разговор, то эти твари, без сомнения, поняли бы все и исчезли бы.
— Вы их застрелили?
— Вы проницательны, профессор. Я не стал испытывать судьбу.
— Жаль… Значит, сказали Дельфигрид… Ну, им я никак не могу быть хотя бы потому, что самому себя предупреждать — это нелепость.
Сальватор не жалел сейчас, что начал этот разговор. Разоткровенничавшийся шпион дал очень много информации, сам того не подозревая. О нем уже знают друзья и стремятся освободить. Как?
— Что же такое Дельфигрид… — аналитический ум ученого пытался найти ответ на этот вопрос.
— Господин профессор! О чем это вы так задумались? Давайте лучше выпьем за наше здоровье, — наконец, услышал Сальватор.
«Пожалуй, не нужно им показывать, что эта информация так заинтересовала меня», — подумал он и продолжил вслух:
— Все о Дельфигриде думаю… Понятия не имею, что это такое…
— Лукавите, господин де Аргенти? — недоверчиво произнес Дитрих — Я ведь знал об аппарате обратной связи. Проводя такие операции, об этом просто невозможно было бы не догадаться… Ну, скрывайте до поры, до времени — все равно выясним.
— Не верите? Ваша воля… Но, господа, вы обещали рассказать еще и о подводном хребте.
— Это менее интересно, чем ваша работа, господин профессор, — проговорил капитан Вайс. — Мы чуть не врезались в подводный хребет там, где ничего подобного быть не должно. Спасло нас то, что видимость была хорошая, и наблюдатель вовремя заметил подводное нагромождение почти у поверхности океана.
— А сейчас мы не врежемся?
— Не беспокойтесь, профессор, мы в этом районе пойдем в надводном положении…
Когда Сальватор в сопровождении Дитриха вернулся в отсек, то увидел спящую Гуттиэре. Она лежала, свернувшись калачиком, подогнув ноги. На лице блуждала легкая улыбка. Он хотел уложить ее поудобнее, но побоялся прервать ее счастливый сон.
— Пусть хотя бы в нем она будет подальше от реальности, — решил он и не стал трогать невестку.
Де Аргенти тоже лег, но сон долго не шел. Профессор думал о том, что только что услышал… И вдруг он вспомнил это имя:
— Дельфигрид… Это же из сна дельфина… Ихтиандр рассказывал тогда еще… Атлантин, Дельфигрид и… — Сальватор задумался. — Вспомнил! Окентавр… Но что бы это значило?.. Если… а это так, Дитрих похитил прибор обратной связи, то кто же мог послать на остров дельфинов? Менес?! — это предположение не укладывалось в научную концепцию Сальватора, хотя он понимал, что тайна пятого уровня дельфинов остается загадкой.
— Странно, что такой опытный шпион, как Дитрих Редер, все это мне рассказал… Хотя, впрочем, он не успел кое-что понять, и эта немецкая самоуверенность… И об Ихтиандре никто из них не знает. Хорошо, что я Вейслину так и не рассказал о нем…
Все эти дни, проведенные в замкнутом пространстве субмарины, Сальватор думал о сыне. Он предполагал, что Ихтиандр последовал за ними и попытается их освободить, но как?
— Не стал бы и он пленником немцев! — Сальватор сел на кровати. Противоречивые мысли роились в его голове… Он вспомнил залпы из пушки и замолчавший карабин Армана… Забывшись, Сальватор встал и прошелся по отсеку в сторону выхода, но, увидев настороженный взгляд часового, повернул назад.
— Эдди… А что, если Арман убит?!
Все эти дни он как-то не думал о таком варианте. Эта мысль ужаснула его. И дело было не только в том, что с маленьким сыном Ихтиандр не сможет преследовать лодку. Просто сама по себе эта мысль испугала его. Он не видел всего того, что наделали выстрелы пушки, и мог только предполагать, каковы последствия разрушений. Усилием воли профессор заставил себя успокоиться, лег и очень быстро заснул…
