командира группы наблюдения и предупредил его о возможном визите вчерашнего деятеля из наробраза, и направился к Василенковым.
Алеша грелся на солнышке, куда выбраться ему помогли ребята.
– Здравствуйте, дядя Толя! Почему вы сегодня приехали?
Вопрос был не по детски серьезным и так же серьезно нужно было отвечать.
– Видишь ли, Алеша … У меня много помощников и можно было дать им поручение и самому не ездить. Но тогда я не увижу сам, а мне важно самому видеть человека и с ним разговаривать. А так я узнал тебя, твоих маму и папу, узнал всех ребятишек. Мне теперь легче принять правильное решение.
– Но ведь везде самому быть невозможно?
– Конечно. Поэтому я выбираю самое главное.
– Наш детский дом – главное?
– Я считаю – да. Поэтому я буду приезжать часто. Где мама? Скажи ей, что путевка в санаторий для тебя будет скоро и поедете вы с ней вместе.
– Спасибо. А куда?
– На море!
В зале под названием «красный уголок» уже поставили новый телевизор, хотя для него пришлось искать новую тумбочку. Мальчик в очках и очень на него похожий молодой учитель физики перелистывали руководство, подключили антенну и включили телевизор. Под восторженные аханья ребятишек экран засветился всеми цветами, потом заголубел и телевизор сам начал настраиваться!
Вот и первая картинка, потом появился звук, потом еще и еще. Но больше трех программ не получалось, но и три цветные программы для зрителей были чудом, и оторвать их от телевизора уже было невозможно.
А еще в «красном уголке» у стены стояло старенькое пианино, и Вероника Савельевна похвасталась, что есть хорошие голоса.
– У нас есть девочка Шурочка, и у нее очень хороший голос!
Девочка Шура была маленькой и незаметной, скромной и некапризной, поэтому сразу согласилась спеть что-нибудь. Вероника Савельевна села к пианино, извинилась за качество инструмента и аккомпанемента и открыла крышку.
Девочка поглядела на Свиридова большими серыми глазами и легко запела:
За окошком свету мало,
Белый снег валит, валит…
Голос ее был чист и звонок, и пела она без всякого усилия, и Свиридов почувствовал ее душевное состояние.
А мне мама, а мне мама
Целоваться не велит…
Вероника Савельевна практически не аккомпанировала девочке, лишь задавая ритм. Свиридов тихонько прошел к пианино, встал позади девочки и следующий припев добавил к ее голосу свой.
Говорит, кататься любишь –
Люби саночки возить…
Так, вдвоем, они допели песню до конца.
Свиридов присел перед Шурой на корточки и поблагодарил ее.
Та немного удивилась и убежала, и уткнулась в грудь более взрослой Алины.
«Да они же сестры!» понял Свиридов.
Потом у Екатерины Викентьевны пили чай из самовара из старинных расписных чашек.
Тоня учила Любовь Валерьевну обращению с телефонным аппаратом, установленным на тумбочке в углу.
Больше всего Любовь Валерьевна была поражена отсутствием у телефона телефонного провода, хотя и слышала о радиотелефонах.
Разговор за столом был довольно сумбурным. Обсуждали проблемы преподавания и обмена опытом, примерный план поездок на экскурсии в Москву и культурного обслуживания в целом, возможности создания кружков и их руководства, возможности улучшения медицинского обслуживания, перспективы развития спортивных секций, летних лагерей и санаторного обслуживания, улучшения жилищных условий для сотрудников и покупки новой одежды для воспитанников …
В дверь постучал командир наряда, дежурившего на дороге.
Свиридов вышел к нему – «любознательный сотрудник наробраза» проявился и приехал с неясной целью. Его особо не расспрашивали (но документы проверили) и военные с повязками Военной автоинспекции как бы невзначай рассказали «любознательному», что кто-то повалил несколько деревьев на дорогу – и ему показали эти стволы, не дающие проехать к детскому дому, и они теперь ждут трактор для освобождения дороги.
«Любознательный» уехал докладывать своему начальству о завале на дороге, который он видел и потрогал лично.
Стволы на дорогу повалили специально для того, чтобы «заинтересованные круги» проявили себя …
Домой ехали уже вечером.
– Ну, кто начнет?
– Толя, давай я начну. А то я лопну от избытка впечатлений! При всей бедности этого интерната …
– Детского дома?
– Интерната! При всей бедности учебный процесс поставлен неплохо, хотя подготовка педагогов оставляет желать лучшего. Недостатки знаний компенсируются искренним желанием научить своих воспитанников. Дети разбиты на три возрастные группы, что … в принципе спорно, но им виднее … Таким образом три группы воспитанников, и только у старшей группы воспитатель – мужчина. Помочь им нужно и методически, и материально. У нас ведь пока еще нет школы, но уже есть некоторый штат будущих учителей – можем подумать, как это использовать. Учебники, учебные пособия, книги – я подготовлю перечень?
– И общекультурные мероприятия – музеи, экскурсии, театры. Из них никто никогда не был в театре, вы представляете? Это рядом с Москвой! Телевизор – конечно, но нужны диафильмы, мультфильмы, кинофильмы – в кино были единицы!
– А как девочки рассматривали модный журнал, который я захватила! Вы бы видели их глаза! Я берусь вести у них кружок кройки и шитья. Пару швейных машинок, ткани … Мы их оденем не хуже москвичей! И танцы, ребята, танцы! Музыка! Им не только пианино нужно новое, но и элементарный проигрыватель с набором пластинок!
– Да, патефончик у них дышит на ладан … А пластинки времен отечественной войны … Что скажет медицина?
– Медицина скажет, что этот интернат очень благополучен в отношении заболеваний. Мелкие травмы не в счет. Но два жилых корпуса требуют серьезного ремонта или замены – летом в них еще можно жить, но зимой, видимо, влажность выше допустимой. Телефон у них теперь есть, вызвать врача можно, хотя в случае чего … в случае скорая помощь приедет не скоро …
– Пока не построим дорогу …
– Да, потом будет быстрее. Но медсестру им нужно более опытную. Да и штат воспитателей – по минимуму, хотя претензий к сотрудникам у меня нет …
– Материально-техническое обеспечение мы у них наладим, а в остальном мне понадобиться ваша помощь …
МАЛО им НЕ ПОКАЖЕТСЯ
Утром с продуктовой машиной приехал чудной старикан и занялся бухгалтерскими документами.
Но стоило ему появиться во дворе, как его сразу облепили ребятишки и долго не отпускали. Это был Семен Гаврилович Черномырдин, и уехал он только во второй половине дня со сменившимися разведчиками.
Этим же утром, в понедельник, часов в одиннадцать, Свиридову позвонили из горисполкома, но на месте его не оказалось, и во второй половине дня с нарочным прислали пакет с распоряжением принять шефство над детским домом.
К этому времени информации у Свиридова было предостаточно и
