К сожалению, не удалось найти контактов с мусульманскими священниками – просто не успели. А они оказались бы куда полезнее на этом этапе…
Впрочем, дело было вовсе не в религии. Просто тысячи новых элементов, усиленные сверхмультисервером в моем лице, попытались излить в Терроструктуру чуждый ей эмоциональный поток – поток доброты, взаимопонимания, терпимости и человеколюбия.
Совершенно наивная затея с точки зрения любого силового ведомства.
Но только не с точки зрения людей, чьей жизни угрожает смертельная опасность.
Структура, созданная исключительно для войны и тотального рабского подчинения и ослабленная первым ударом, была шокирована захлестнувшей ее волной чуждых эмоций. Будь Терроструктура в своей прежней форме – она пресекла бы такое вторжение на корню. Но Структура – это люди. Люди. Которые сейчас напуганы, шокированы и подавлены. Люди, для которых поток доброты должен действовать как спасение…
И остается надеяться, что в этот момент, момент своеобразного катарсиса Терроструктуры, которая может и избавиться от своей неприятной приставки «терро», государства найдут в себе силы воспользоваться переданной нами информацией о тех, кто вертел ее рычагами в своих страшных целях…
Терроструктура послушно и даже с некоторым интересом впитывала новую эмоциональную информацию.
Мы же смотрели, как угасает отец Николай…
Постепенно ускоряя течение индивидуального времени, чтобы более адекватно воспринимать события, мы вышли на реальное время.
И вдруг осознали, что до сих пор живы. Все, кроме отца Николая.
Поскольку в Терроструктуре мы сделали все, что было в наших силах, мы решились…
– Отключение, – сказал я.
5
Мир вспыхнул своими живыми красками. Настолько живыми, насколько могла передать обстановка старого, да еще и расстрелянного сарая.
В этом мире прошло целых двадцать минут.
Я понял, что лежу на полу в луже крови, и попробовал встать. И закричал от боли: у меня оказались прострелены плечо и нога. Застонал Либидо: судя по окровавленному лицу, его ударили по голове. Возле стены рыдала Тварь. Свин был придавлен телом убитого в спину терика и отчаянно пытался выбраться. Еще несколько тел бандитов лежало в разных концах сарая. Там и тут валялось брошенное оружие. Потрошитель, прижавшись к стене, с изумлением рассматривал эту картину, размазывая по одежде чью-то брызнувшую на него кровь.
Господи, что же здесь творилось, когда Терроструктура заразила своих членов сумасшествием?! Они начали убивать друг друга, метаться и убегать… Мы просто чудом остались живы…
Отец Николай, человек, который потратил подаренные ему часы жизни на счастье других, лежал в той же позе, в какой застала его автоматная очередь в самом начале…
Я понял, что теряю сознание. Это, наверное, от потери крови. Это понял и Потрошитель, который подобрался ко мне с неизменным пистолетом для инъекций.
– Все будет н-нормально, Эго, – улыбнулся мне Потрошитель своей лошадиной улыбкой, меняя «обойму» с лекарством. – Я еще ОТТУДА вызвал помощь. Сейчас приедут.
Я кивнул и выдавил из себя:
– Канал! Подключение… Подтверждаю…
В Структуре стало легче. Но я не поэтому вернулся сюда.
Мне просто надо было закончить начатую ранее историю… Если и не обещанным «хэппи-эндом», то хотя бы надеждой…
Где и когда это мне еще удастся?
А здесь у меня есть уйма времени, пока там, в реале, я окончательно не вырублюсь.
Слушайте и вы, винтики бывшей, а может, и не бывшей Терроструктуры.
Ведь даже если у меня нет никакой возможности писать свой текст, мне все равно нельзя бросать своего героя…
1
Я не знал, как должна была выглядеть наша встреча. В конце концов в этом пространстве все выглядит так, как ты хочешь. Форма не играет здесь уже никакой роли.
Вон он, сидит спиной ко мне, за старым компьютером. Лицо сковано напряжением… Я представлял его несколько иначе…
Он пишет.
Про меня.
– Олег, – позвал я.
Он вздрогнул и обернулся. Изумление на его лице быстро сменилось пониманием и какой-то детской радостью.
– Ты! – воскликнул он.
– Я, – отозвался я.
– Я хотел сказать – Эго!
– Ну да, да… Ты совершенно прав.
– Слушай, я до самого конца не мог поверить, что у меня получится…
– У ТЕБЯ получится???
– Ну да – встретиться с собственным героем!..
Повисла пауза. Мы оба начали осознавать абсурдность ситуации. Технические вопросы и природа нашей встречи не имели никакого значения по сравнению с вопросом – кто из нас автор, а кто герой…
– Погоди, – начал Олег, растирая себе виски. Кому какое дело, что виски – виртуальные? Все дело в привычке… – Ведь все началось с того, что я написал дочке сочинение…
– Совершенно верно, – кивнул я. – Именно так я и начал писать про тебя… В монастыре…
– Да нет же! Это я начал писать про тебя в «Лазурном»…
– Ну да, именно об этом я и написал. Даже не верится, что где-то люди могут отдыхать, плескаться в море и не думать о Структуре. В общем, дал я волю фантазии, ты уж меня прости.
– Да нет же! Я начал! Я тебя придумал!
Я смотрел на своего героя и умилялся. Это ж надо! Мой герой уверен, что придумал меня… Хотя, если подходить к этому вопросу философски…
– Слушай, ладно, давай не будем спорить. У меня после посещения Терроструктуры и виртуального слияния с сумасшедшими не все в голове адекватно. Может быть, мы оба правы…
Олег ходил-ходил по кругу перед своим компьютером и вдруг остановился.
И захохотал. Так заразительно, что и мне захотелось смеяться.
– Нет, ну надо же… Слушай, Эго, а разве такое возможно – что мы оба придумали миры друг друга?
– Конечно же, нет, Олег. И это действительно смешно!
Мы посмотрели друг на друга. И снова прыснули. И еще долго не могли говорить, душимые приступами идиотского хохота. Видимо, так из нас выходил стресс, нагнанный друг на друга беспощадными сюжетными поворотами.
– Так получается, Эго, что каждый из нас виноват в злоключениях другого? – размазывая рукавом слезы, спросил наконец Олег. Мы сидели на полу, рядом друг с другом.
– Получается так, – отозвался я и почти зло ткнул локтем Олега. – Объясни мне, на фига ты мне чип в голову вживил, гад? Это ж больно было!
– Извини. Для сюжета надо было. А вот ты зачем меня до паранойи довел своими преследованиями?
– Так смешно ж…
– Смешно?! И дочку мою украсть – тоже смешно?!
– А убить отца Николая?..
Теперь мы смотрели друг на друга недобро. У писателей и героев накопились взаимные претензии.
– Да… – сказал наконец Олег и как-то скис. – Но ведь ты понимаешь, что по-другому я не мог написать. Получилась бы неправда.
