Это был вовсе не афганский наемник. Из кабины, словно ужаленный, выскочил Эрин Хофштадтер.
Хуарес с Ногаром явно не ожидали такого поворота событий, и немец-экономист беспрепятственно пролетел мимо них. Казалось, что он не заметил ни того, ни другого и устремился прямиком к выходу.
Эви взяла его на мушку и крикнула.
— Ни с места!
И хотя Хофштадтер испуганно замер, Эви почувствовала, как ей в палец больно впился спусковой крючок. Ей стоило немалых усилий овладеть собой, и не выпустить очередь в своего ближнего начальника. Хофштадтер обернулся:
— Ишем?
— Ногар, хватай его.
Хофштадтер попятился, увидев приближающегося к нему тигра.
— Ишем, что здесь, черт побери, происходит?
Эви расплылась в злорадной ухмылке:
— Поэтическое возмездие.
— Так ты работаешь на федералов, — физиономия Хофштадтера налилась кровью — то ли от злости, то ли от страха.
— Хотела бы я знать что ты здесь делаешь в компании террористов-моро…
На плечо Хофштадтеру легла массивная лапа Ногара. Экономист охнул. Казалось, он весь сжался, пытаясь уклониться от прикосновения, но тигр вцепился ему в плечо мертвой хваткой.
Эви вышла из-за стойки. От ее бывшего босса исходил, подавляя все остальное, густой запах страха. Хофштадтер весь взмок от пота, и белая рубашка на нем промокла насквозь. А еще был различим исходивший от него запах желчи и нашатыря. Эви изнутри душил гнев, и, не удержавшись, она бросила ему в лицо:
— Любой, кто не человек, но вооружен, в твоих глазах уже террорист.
— Ты предательница.
Убрав правую руку с курка, Эви закатила Хофштадтеру звонкую пощечину. От ее удара на физиономии немца порвались все мягкие ткани, а сам Хофштадтер, отплевываясь кровью, отлетел прямо в объятия Ногару.
— Как ты смеешь называть меня предательницей, — не выдержала Эви. — Из нас двоих предатель — это ты. Это ты пошел против собственного правительства, а потом и против своих же собственных друзей-заговорщиков.
Хофштадтер стоял на коленях, отплевываясь. Левая его щека посинела и распухла — по всей видимости, Эви раздробила ему скулу. А еще она уловила запах мочи. Хофштадтер сплюнул кровавую слюну.
— Значит, ты… — пролепетал он и прижал руки к груди. — Ты убьешь меня?
— Нет, хотя следовало бы. — Эви наклонилась к нему и поняла, что видок у него не ахти.
— Время, его мало, да? — спросил Хуарес из-за ее спины.
Нет, сейчас неподходящий момент для сведения личных счетов.
— Хофштадтер, посмотри мне в глаза.
Тот повернулся, глаза его были налиты кровью, а дыхание давалось с трудом. Он по-прежнему прижимал руки к груди.
— Хофштадтер, пришельцы по-прежнему содержатся в искусственно созданной среде?
И тут Хофштадтера начал сотрясать смех. Начался он прерывистым хихиканьем и постепенно перерос в мощный безудержный хохот.
Хофштадтер начал жадно хватать ртом воздух, а затем, все еще прижимая руки к груди, сложился пополам и рухнул у ног Ногара. Эви опустила автомат и перевернула Хофштадта на спину. Он смотрел на нее, и на его лице застыло что-то среднее между улыбкой и гримасой боли. Хофштадтер сделал глубокий мучительный вздох и прошептал:
— Десять минут и никаких пришельцев.
Эви начала было расстегивать пуговицы у него на рубашке, но внезапно остановилась.
— Да там же эта метановая…
— Да, — еле выдохнул Хофштадтер и закрыл глаза.
Эви подняла взгляд на Ногара.
— Ненавижу взрывчатку.
— Хорошего нет, мы уходим, так? — спросил Хуарес.
— Черт, — выругалась Эви. — Вытащите его отсюда. Ждите меня у фургонов.
Хуарес с Ногаром подхватили Хофштадтера, который валялся без чувств. Уже в дверях Ногар обернулся через плечо:
— Ишем?
— Пошевеливайтесь, — прикрикнула она в ответ и решительно направилась к лифтам.
Хофштадтер сказал, что у них в запасе не более десяти минут. Эви не сомневалась в том, что сумеет обезвредить любое взрывное устройство, изготовленное Хофштадтером. Главное вовремя успеть подобраться к нему.
— Прайс, — позвала она в микрофон. — Дай мне коды доступа к подземным этажам.
Прайс продиктовал ей два двузначных числа — одно для лифта, а другое — для шлюза на четвертом подземном этаже:
— … я не знаю, действуют ли они сейчас. Это мой персональный код и я…
— Дай бог, чтобы эти коды сработали, Прайс.
Лифт негромким звонком оповестил о своем прибытии. Двери раздвинулись, затем на мгновение замерли одновременно с миганием лампы в вестибюле, а затем распахнулись на всю ширину кабины.
— Прайс, прежде чем я прерву радиосвязь, скажи мне, куда бы ты запрятал бомбу?
— Что?
Двери начали закрываться.
— Ладно, не бери в голову, — проговорила Эви и юркнула в кабину.
Механический голос лифта повторял обрывок одной и той же фразы: «… лестницу в случае пожара. Пользование лифтами разрешается лишь спецперсоналу… »
Микрофон оказался в неисправности, и поэтому Эви была вынуждена ввести код этажа вручную, вместе с шестизначным кодом службы безопасности. Лифт плавно поплыл вниз.
Эви проехала третий этаж. Лампочки снова замигали, а затем вообще погасли. Вместо них включилось аварийное освещение. Скорее всего, пожар в административном корпусе — кстати, это не иначе как дело рук Хофштадтера — в конечном итоге привел к выходу из строя всю осветительную сеть комплекса.
И если Хофштадтер не шутил, в распоряжении Эви оставалось не более восьми минут.
Вогнав между створками ладонь, Эви раздвинула двери лифта. Резкое движение, несмотря на действие анальгетика, тотчас отдалось острой болью в левом плече. Раскрыв дверь, Эви услышала треск автоматной очереди. Нижние половинки дверей, ведущие на этот этаж, были изрешечены пулями.
Опустившись на колени, она попыталась раздвинуть двери четвертого этажа. Створки неохотно разъехались в сторону. От пола кабины лифта до потолка четвертого подземного уровня было не больше метра. Эви кубарем выкатилась наружу.
Аварийные огни заливали голый бетонный коридор белым слепящим светом. Направо от Эви, на расстоянии примерно двадцати метров, проход заканчивался герметической дверью. Над шлюзом то и дело вспыхивала красная сигнальная лампочка.
Эви посмотрела налево. В десяти метрах от себя она заметила, как с пожарной лестницы соскочил боевик-афган.
Эви бросилась назад, в шахту. Ухватившись за одну из створок дверей, рывком запрыгнула внутрь.
К счастью, стрельбы не последовало. Пес, судя по всему, не заметил ее.
Эви прижалась к стене шахты. Правой рукой она отчаянно цеплялась за дверь, а левой сжимала свой «Мицубиси». Ее ступни наполовину свисали с балки, лежавшей поперек шахты на одном уровне с полом коридора. Она бросила взгляд вниз и увидела еще три этажа, а на самом дне бетонную плиту.
