— Не имеет значения, — махнула рукой Рита.
— Я не отпущу вас одних! — воскликнул Молчун.
— Ну, тогда идем с нами, — сказала Нава. — Но лучше бы ты этого не делал… Не мужское это дело…
— Приехали! — хмыкнул Молчун.
— Мужское дело — оберегать женщин, — сказала Рита. — Вот и оберегайте Лаву, чтобы ничего не случилось.
— Лаву? — внимательно посмотрел на нее Молчун. От этого взгляда у нее поползли приятные мурашки по всему телу. — Лаву, — задумчиво сказал Молчун, — мы отведем в деревню. Нечего ей тут без нас делать…
— А я с Перецом побуду, пока вы вернетесь, — ответила Лава, чем немало удивила Молчуна.
— Ты же не любишь это место! — воскликнул он.
— Но ты же говоришь, что надо привыкать, вот я и привыкла, — схитрила Лава, потому что ей по-прежнему здесь не нравилось.
— Нет, — сказал Молчун. — У Переца здесь другие дела, ты будешь его отвлекать. Я отведу тебя в деревню, пока светло. До ночи вернусь. Ты что, не хочешь со мной прогуляться?
— Хочу, — призналась, притихнув, Лава.
— Ну, так пошли, — поднялся Молчун и протянул ей руку. Она, как маленькая девочка, дала ему свою ладошку, и они вышли на крыльцо.
— Мертвяка возьмите, — сказала Нава, провожая их. Один мертвяк приблизился.
— Да мы сами, — махнул рукой Молчун.
— Это Лес! — строго сказала Нава. — Я думала, ты это понял.
— Да, понял, понял, — улыбнулся Молчун. — Не даешь покрасоваться перед девушкой.
— Красуйся так, чтобы живым остаться… Или мне с вами пойти?
— Да ладно, у вас дел много, хотя я всегда рад твоей компании, — отказался Молчун, за что Лава была ему благодарна. Она теперь боялась Наву, как строгую старшую сестру, которая может и наказать, и не могла в ее присутствии вести себя свободно с Молчуном.
— Действительно, дел много, — кивнула Нава. — Идите строго за мертвяком. Для Лавы здесь новые места, а ты, герой, вообще, с Материка и малой доли ловушек Леса не знаешь. Даже такие, как Колченог, попадаются… Обратно — тоже за мертвяком!.. — наказала она и вернулась в дом.
Там был оборудован наблюдательный пункт — на экран передавалась видеоинформация с зонда, поднятого над биостанцией и поселком. Нава и Рита изучали особенности местности, чтобы наметить наилучший маршрут к озеру. Рита объясняла Наве, где что находится, хотя и сама в изменившейся местности ориентировалась не сразу. Тем более, имело смысл все хорошо изучить. Кандиду бы это тоже не помешало, но он уже и без них провел много времени за экраном и сказал, что ему это надоело.
Перец с недавнего времени засел за «летопись», как он величал свои дневниковые записи, и сейчас восседал за письменным столом. В конце концов, сидеть за письменным столом — его любимое занятие. Теперь, когда его полку прибыло, он мог себе позволить уделить время для любимого занятия. Его не покидало ощущение, что эти записи когда-нибудь будут ценнейшим документом, зафиксировавшим мгновения переходного периода в истории человечества, равного которому не было. А если и было (возникают время от времени подобные гипотезы), то никому об этом ничего доподлинно не известно. Скорей всего, и от его летописи ничего не останется. В Лесу быстро все идет в перегной. Но он уже интересовался у Риты и Навы, нельзя ли предохранить бумагу от гниения. Они ответили, что можно. Сейчас существуют и иные носители информации, и его чудо-техника их может предоставить. Но летопись не на бумаге — это нонсенс! Ему доставлял наслаждение сам процесс письма.
— Молчун, ты на меня сильно сердишься? — спросила Лава, послушно шагая вместе с ним за мертвяком (могла ли она недавно подумать, что мертвяк будет ее охранять?!).
— За что это я могу на тебя сердиться? — удивился Молчун.
— За то, что я такая назойливая, что пристаю к тебе… — смутилась Лава.
— Да нет, — покачал головой Молчун. — Я к тебе привязался. Без тебя уже как-то пусто…
— А зачем тебе без меня? — удивилась Лава. — Вот она я — здесь, с тобой и всегда буду с тобой, если, конечно, ты меня не прогонишь… А даже если прогонишь, все равно буду рядом, потому что мне без тебя нельзя, мне без тебя плохо, я болею, когда тебя нет рядом… Ты на меня не сердись, я тебе не буду мешать. Мне надо видеть тебя или слышать — тогда у меня ничего не болит… Это ты хорошо сказал — без тебя пусто… Только не вокруг пусто, а внутри — как будто все вынули, и там холодно и пусто… и больно…
— Ну, ладно, ладно, — пожал ее ладошку Молчун. — Вот я, рядом…
— Но ты же оставишь меня в деревне и уйдешь! — воскликнула она.
— Это потому, что я хочу уберечь тебя от опасностей, чтобы, когда я вернусь, ты встретила меня живая и здоровая… А там, куда мы пойдем, может быть опасно, особенно, для тебя — девушки из Леса. Ты там совсем чужая, и тебе все чужие… Они не все плохие, как и в Лесу: деревенские люди, тоже, разные, есть бандиты, есть подруги, есть мертвяки — с одними ты нормально живешь, других боишься… Так и там — разные люди… И не только люди… Есть и животные, которых ты не знаешь, которые не знают тебя… Сторожевые собаки, например…
— А для тебя тоже опасно! — воскликнула Лава и испуганно прижалась к его плечу.
— Вовсе нет, — улыбнулся Молчун. — Во-первых, я пока хочу просто сопровождать Наву и Риту к озеру, которое им приспичило превратить в Город…
— Почему город? — спросила Лава.
— Не знаю, — пожал плечами Молчун. — Наверное, потому что это вода, огороженная берегами… А может еще почему… Так о чем я?.. А… Если не будет необходимости, то есть если никого не встретим ночью, то тихо придем и тихо уйдем… Это совсем не опасно. А если встретим, меня там знают, наверняка помнят, что когда-то я улетел в Лес и не вернулся… Вот я и скажу, что Нава помогла мне вернуться, что полностью соответствует правде, а Рита проводила нас обоих. Я расскажу там, почему им, материковым людям нельзя в Лес, как здесь для них опасно…
— И останешься там?! — испугалась Лава.
— Нет, — твердо ответил Молчун. — Все расскажу и вернусь.
— А если они тебя не отпустят?..
— Я обману их… Или скажу, что надо проводить Наву и Риту, и уйду вместе с ними, или скажу, что буду сообщать им ценную информацию из Леса, куда им доступа нет… Сообщать, конечно, не буду, но они наверняка клюнут!..
— Но я слышала, что они охотятся на Риту! — напомнила Лава.
— Да, я с тобой согласен, что ей не следовало бы там показываться, — согласился Молчун. — Но они такие упрямые, эти подруги… им море по колено.
— Что такое море? — недоуменно посмотрела на него Лава.
— Ну… это такое громадное озеро, других берегов которого, кроме того, где стоишь, не видно. Но его невозможно описать словами, море надо видеть!..
