Наблюдения с борта «Вагабонда» мало что прояснили, за исключением двух моментов. Во-первых, проворные клубневидные существа имели на планете своеобразную цивилизацию из 482 городов-гнездилищ, поддерживающих между собой отношения: из города в город постоянно катилось до нескольких сотен клубней. А во-вторых, контактолог сделал вывод, что аборигены не агрессивны, так как ни друг на друга, ни на соседние города не нападают. Затем на «Вагабонде» начались ожесточённые дебаты, расколовшие экипаж на две фракции. Одну, считавшую контакт с клубнями невозможным и бессмысленным, возглавил второй пилот. Суханов мрачно и монотонно твердил, что человеку доступен контакт лишь с теми существами, с которыми найдётся хотя бы единственная точка соприкосновения — хоть что-нибудь человеческое. Лидер второй фракции Фарро, пылая энтузиазмом и негодованием, кричал, что всякая органическая жизнь, самоосознавшая себя, способна осознать и другую разумную жизнь, что негуманоидность клубней вовсе не исключает возможность контакта, который, по его глубокому убеждению, станет величайшим событием для обеих цивилизаций…
Конец спорам, как всегда, положил капитан. «Попробуем, — решил он. — Попытка не пытка, как говорили древние. Но вас, Фарро, я на планету пока не пущу. Для начала отправим туда Лу…»
…То ли благодаря попутному ветру, то ли под впечатлением от увиденного, но первый клубень, к модулю приходивший, по всей вероятности, на разведку, вернулся в город намного быстрее, чем ожидали астронавты. Не прошло и четверти часа, как модуль окружило несколько десятков аборигенов, которые внешне отличались друг от друга лишь числом и окраской конечностей. Однако зафиксировать внимание на какой-либо одной особи и проследить её движения не представлялось возможным: точно броуновские молекулы, клубни сновали во всех направлениях, подпрыгивали, перекатывались, возбуждённо помахивая отростками. Решив рассмотреть детали позже, в замедленной видеозаписи, астронавты с некоторой растерянностью наблюдали за происходящим.
События развивались с ошеломительной скоростью. Покрутившись вокруг модуля на почтительном расстоянии и убедившись, что световые вспышки не несут опасности, клубни сперва приблизились к аппарату вплотную, а затем, ловко цепляясь отростками за гладкий корпус, принялись бегать прямо по нему. При этом в конечностях у них объявились какие-то предметы.
— Металл. Титан с ванадием, — взглянул на анализатор Лин.
— Инструменты! — обрадовался контактолог.
— Или оружие… — добавил Суханов.
Разобраться, что именно за инструменты держали в «руках» аборигены, не удалось: нисколько раз обстучав своими приспособлениями поверхность модуля, эта группа клубней откатилась к кустам. Их место заняли другие, которых отличал ядовито-зелёный отросток. Орудия, кои принесли с собой вновь прибывшие, были существенно крупнее и имели определённо рубящее назначение.
— Они рубят модуль, — заметил Суханов.
— Это ритуал! Форма приветствия! — воскликнул Фарро. Капитан пожал плечами.
Лин показал пальцем в угол экрана.
Из кустов появилась новая группа аборигенов, которые резкими энергичными толчками катили перед собой клубень в несколько раз крупнее самого объёмистого из них — не менее двух метров в диаметре. Отростки на клубне-гиганте были одинаково прозрачные и бесцветные. Неподалёку от модуля процессия остановилась, и маленькие клубни принялись дёргать большой за отростки в какой-то странной последовательности — как показалось Фарро, в шахматном порядке.
— Ритуальное доение в честь пришельцев, — сказал Суханов.
— А почему бы, собственно, и нет? — вскинулся контактолог.
Из одного отростка, обращённого к модулю, ударила тугая струя. Шипя и испаряясь, жидкость потекла по обшивке.
— Соляная кислота, — сообщил бортинженер.
Клубни изменили систему подергиваний, и струи полились из других отростков.
— Серная кислота, плавиковая… — читал показания анализатора Лин. — Это плохо. Плавиковую корпус долго не выдержит. А теперь пошла угольная…
— Ну, хоть газировкой угостили, — сказал Суханов. — Вы любите содовую, Фарро?
— Подождите, не до ваших острот, — озабоченно покачал головой контактолог. То, что происходило внизу на планете, нравилось ему всё меньше и меньше.
Удостоверившись в кислотоупорности модуля, клубни перестали поливать его и куда-то разбежались. На площадке не осталось ни единого аборигена.
— Неужели ушли?.. — упавшим голосом сказал Фарро.
— Попрятались, — предположил второй пилот.
В подтверждение его слов в кустах что-то громыхнуло, модуль качнулся, и на его обшивке появилась внушительная вмятина.
— Ага, — сказал Суханов. — Они и пушку притащили.
— Вот тебе и «неагрессивны». — Капитан с неудовольствием посмотрел на Фарро.
— Вероятно, они напугались. — Контактолог вскочил с кресла и забегал по рубке. — Надо показать им, что у нас мирные намерения. Надо срочно успокоить их, капитан!
— Хорошо. Выпускайте Лу. Бортинженер нажал кнопку микрофона:
— Выходи, Лу. Программа один. Мирные намерения.
Аборигены, опять было собравшиеся у модуля, отпрянули: из скрытых громкоговорителей потекла плавная спокойная мелодия, синтезированная лучшими экзопсихологами Земли. В музыке не было ни единой возбуждённой или агрессивной ноты, она была сама умиротворённость.
Скользнула вверх одна из пластин обшивки, на грунт опустился трап, и по нему навстречу снующим взад-вперёд клубням вышел Лу — высокий, плечистый, величественный, в парадном скафандре астронавтов: андроид внешне не должен сильно отличаться от тех, кто пойдёт после него. Но он должен и произвести первое, благоприятное впечатление на представителей инопланетной расы. От Лу веяло уверенностью и спокойствием — он был спроектирован так, чтобы излучать спокойствие и достоинство. Искусственный человек, не знающий ни страха, ни эмоций, кроме тех, что предусмотрены сложнейшей программой, сделал шаг, другой. Медленно начал поднимать руки с широко раскрытыми ладонями — жест, который можно понять лишь однозначно: «я иду к вам без оружия». Программа «мирные намерения» предусматривала, что андроид затем плавно разведёт руки в стороны ладонями вверх, широко улыбнётся, скажет несколько негромких распевных слов приветствия…
Андроид не успел выполнить даже первого движения. Толпа аборигенов вихрем налетела на Лу, опрокинула его, и искусственный человек исчез под массой копошащихся клубней.
— Лу больше не функционирует, — лаконично объявил бортинженер.
