— Не знаю, — машинально ответил Филипп, — я купался в море, часы оставил на берегу.
И удивился: почему его спрашивают о времени?
— Скажите, как я к вам попал? — спросил он.
— Ко мне? — Мужчина криво усмехнулся. — Я здесь такой же гость, как и вы. Выхватило из постели несколько часов назад. Вот, сижу, гадаю, зачем я им.
— Кому «им»?
— Им. Пришельцам, инопланетянам, зелёным человечкам — какая разница. Тем, кто засадил нас в эту Сферу. Или вы думаете, что нас сюда упрятали люди?
Филипп, борясь с подступающей паникой, огляделся. Они находились в круглом зале диаметром метров тридцать-сорок, со всех сторон их окружала такая же, как пол, полупрозрачная стена, наверху плавно переходившая в купольный свод. В помещении не было ни одного предмета или устройства — стерильностью Сфера напоминала инфекционный бокс в больнице. Или лабораторию для опытов?
— Но если это… пришельцы, — сказал Филипп, первое, что пришло в голову, — они должны показаться, объяснить…
— Кто знает, что они должны, а что — нет, — буркнул незнакомец. — Хоть бы покормили. Я, например, успел изрядно проголодаться.
Едва он сказал это, в центре зала в полу высветился оранжевый круг размером со средний поднос и там из ничего появился завтрак: хлеб, два яблока, полиэтиленовая бутылка с водой.
— Не бог весть что, но сойдёт. Подсаживайтесь, — пригласил мужчина, передвигаясь к кругу. — Кстати, как вас зовут? Меня — Марко. Давайте перекусим, а потом пусть они приходят и объясняют…
Они перекусили и стали ждать. Но никто к ним так и не пришёл и ничего не объяснил. Они сами постепенно выяснили, что Сфера, если отдавать достаточно чёткие мысленные приказания, обеспечит их простой пищей, водой, уничтожит то, что не нужно. Позже они научились получать от Сферы предметы первой необходимости. В их маленьком замкнутом мирке появились деревянные табуретки и столик, керамические чашки, бумага, угольные карандаши. Игра в «выйдет — не выйдет» оказалась весьма увлекательной и помогала скоротать первые месяц-полтора.
А затем они перестали ждать визита неизвестных хозяев и решили как-то выбираться из Сферы. Подготовка побега поглотила их целиком, ей они отдавали всю свою изобретательность, целеустремлённость, находчивость, поддерживая и дополняя друг друга. Начитанный Филипп одну за одной выдвигал идеи прорыва Сферы; Марко, обладавший более предметным мышлением, добывал из круга инструменты: молотки, топоры, долота, свёрла… Острый металл при определённом усилии проходил через материал Сферы, однако тёплое, на ощупь твёрдое вещество стен и пола обладало необычной текучестью — любые проколы и разрезы в нем моментально затягивались.
В конце концов Марко и Филипп отчаялись и признали своё бессилие перед Сферой. Возбуждение борьбы сменило безразличие. Марко целыми днями рисовал на бумаге картинки, в основном навеянные тоской по покинутой ферме; Филипп, вздыхая, писал стихи, а по вечерам они показывали друг другу плоды своего творчества. Сельскохозяйственные рисунки Марко, увы, не отвечали эстетическому вкусу Филиппа, а лирика Филиппа резала привыкший к более конкретным формам слух Марко; и как-то один из них — трудно сейчас сказать, кто это был, — высказал своё мнение другому и получил столь же нелицеприятный ответ. Тогда они в первый раз поссорились.
Марко пошевелил арбалетной стрелой в отверстии, вынул её, попробовал другую амбразуру, третью, десятую. Нет. Слишком толст Барьер и слишком узки в нем отверстия. Как ни изгибайся, всё равно остаётся мёртвая зона, которую стрелой не достать. Быстро Филипп сообразил. Всё продумал, видно.
— Филипп! Выбирайся из своего угла. Никто не собирается тебя убивать. Давай доиграем в шахматы.
«Только бы добраться до круга…» — Филипп почувствовал, как между лопаток выступили противные холодные капли пота. Стараясь придать голосу твёрдость, он произнёс:
— Отбрось арбалет подальше. Я подойду к доске.
— Пожалуйста. — Марко, не спуская тетивы, положил оружие на пол и оттолкнул ногой.
Готовый в любой момент метнуться обратно в спасительный угол, Филипп подошёл к своей шахматной доске. Вторая доска с таким же расположением фигур стояла на половине Марко. — Слон бьёт на эф-шесть, шах! — объявил Филипп, делая ход, от которого час назад решил отказаться: ход этот вёл к проигрышу. Но час назад у Марко не было арбалета…
Марко погрузился в раздумье.
А Филипп, пока противник отвлёкся, всё своё внимание сосредоточил на арбалете у стены. Стараясь понять и включить в мысленный образ каждую деталь, каждый узел, он приказал Сфере: «Хочу такой же!»
Марко заметил, что в круге на половине Филиппа появляется арбалет, и реакция его была мгновенной: он откатился броском к стене, схватил оружие, рванулся к центру — замер. В руках у Филиппа был точно такой же взведённый арбалет, и находился Филипп от амбразур на том же расстоянии, что и он. «И что теперь, — с тоской подумал Марко, — дьявол бы побрал эту дырявую перегородку, откуда она только взялась…»
Марко догадывался, откуда взялся Барьер.
После первой размолвки ссоры между ним и Филиппом стали случаться чаще и чаще. Они вдруг начали подмечать друг у друга множество неприятных чёрточек, которые постепенно делались просто невыносимыми. Обоюдное раздражение вызывало всё: поступки, слова, даже внешность. Марко бесили напускное спокойствие Филиппа, его широкое, полногубое лицо, невозмутимые круглые глаза… Несколько раз Марко ловил себя на мысли, что ему хочется пустить в ход кулаки. Похоже было, что и Филипп порой с трудом сдерживается. Чтобы хоть как-то разрядить растущую напряжённость, они нарисовали шахматную доску, изготовили фигурки и договорились провести турнир. Но через несколько партий выяснилось, что Филипп играет существенно лучше, а Марко терпеть не может проигрывать. Более того, одерживая победу, Филипп непременно бросал пару едких замечаний — это было невыносимо. И однажды Марко сорвался. Чего они наговорили друг другу в ярости, он не помнил, знал только, что остановились в самый последний момент: Филипп, замахнувшийся тяжёлым молотком, и он — с зажатой в кулаке длинной острой стамеской…
«Что же это?! — мысленно ужаснулся тогда Марко. — Неужели нас запихнули в эту Сферу, чтобы мы прикончили друг друга?»
Он взглянул на Филиппа: у его врага на лице тоже была уже написана не ярость, а отчаяние. И оба они просили Сферу в тот миг об одном — уберечь, развести, разгородить их!
Вот тогда и возник между ними Барьер — сплошная прозрачная перегородка от пола до потолка, поделившая Сферу на две равные части. Пройдя через центр зала. Барьер разделил пополам и оранжевый круг — вместо большого общего «подноса» Марко и Филипп имели теперь по половинке.
