вскричала Милдред тонким, отчаянным голосом.
Самолёт накренился, словно готовясь к развороту, и очень медленно опустился обратно. Существа снаружи исследовали его, лишённые разума или разумные, шарили в поисках пищи вокруг металлического корпуса или методично готовились разнести запертую кабину на куски; сказать наверняка было невозможно.
— Давайте улетим отсюда, — задыхаясь, произнесла Рия Рэй. — Нас здесь убьют. Поднимайте самолёт вверх. Быстрее!
— Но… — безнадёжно начал Бем, опустив плечи.
— И снова, она здесь единственная, кто предлагает что-то здравое, — проскрежетал Гейтс. — Мы взлетаем.
— Я не думаю, что у нас есть хоть один шанс на миллион подняться в воздух, — ответил Бем. — Мне придётся преодолеть десять миль, чтобы взлететь в столь разрежённой атмосфере. Десять миль по поверхности, которую мы даже не можем увидеть! Одному богу известно, во что мы врежемся, пока будем преодолевать такое расстояние.
— Вы бы предпочли просто остаться здесь, пока эти твари снаружи разбирают самолёт на части и затем убивают нас, молодой человек? — прохрипел Гейтс, вытаращив глаза.
Бем пожал плечами и пошёл в носовой отсек. Энрайт двинулся было за ним, но затем задержался. Сейчас в кабине пилота от него не было никакой пользы. Если бы существовал какой-нибудь мыслимый способ поднять Т-12 с этой поверхности, Бем нашёл бы его. Он был одним из лучших пилотов в Соединённых Штатах.
И это вызвало странный отклик в его мозгу, ошеломлённом катастрофой, настолько странной, что он даже не мог её полностью осознать. Соединённые Штаты! Откуда в космосе взяться этому микроскопическому атому?
Он услышал, как взревели моторы, когда Бем дал полный газ. Они слегка запнулись, потому как сильно охладились на жутком холоде, хотя всё время работали на холостом ходу. Затем их песня стала ровнее и перешла в рёв.
Самолёт слегка накренился и двинулся вперёд. Левый мотор заглох, затем заработал снова. Энрайт подошёл к Бему.
— Пропеллер задел за что-то, — сказал Бем сквозь стиснутые зубы. — Я думаю, что-то из того, что находилось снаружи. Оно не было слишком прочными, иначе стойка шасси подпрыгнула бы. Хотя то, что схватило меня за ногу, казалось прочным.
Т-12 стремительно катился то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз, словно по пологим океанским волнам, но не натыкался на слишком неровные участки, по которым не было бы возможности проехать. Машина резко замедлила ход и снова разогналась. Два пилота уставились друг на друга. Не врезались ли они в группу этих тварей? Сказать наверняка было невозможно, как и сказать, что это были за твари.
Двигатели работали на предельной мощности. Самолёт, должно быть, с огромной скоростью нёсся по невидимой поверхности, пытаясь оторваться от неё. Но, если не считать качки и толчков от неровностей, на которые они время от времени натыкались, они не могли бы утверждать, что движутся; снаружи не было никаких объектов, за чьим мельканием можно было бы наблюдать, чтобы судить о скорости.
Толчки слабели, затем возобновлялись, когда самолёт на мгновение взмывал в воздух, а затем резко падал обратно. Энрайт и Бем пристально смотрели прямо перед собой, невольно приготовившись услышать скрежещущий рёв разваливающегося самолёта. А затем толчки прекратились окончательно. Бем осмелился чуть-чуть толкнуть от себя рычаги управления. Т-12 ещё немного приподнялся.
Они были уже далеко от поверхности и, по идее, находились в безопасности — если только здесь не встречались такие явления, как холмы и горы.
— И что теперь? — задался вопросом Энрайт, не осознавая, что произносит это вслух. — Что мы будем делать дальше?
Бем ничего не ответил. Он продолжал поднимать самолёт вверх с таким крутым наклоном, какой только позволяла разрежённая атмосфера снаружи. Великолепие звёздного пространства снова медленно росло.
В кабину вошёл Гейтс. Он был похож на человека, только что приехавшего в центр города с пригородной станции и вдруг обнаружившего, что забыл свой бумажник, часы и деловые заметки.
— Как глупо, — возмущался он. — Почему никто из нас не мог додуматься до этого раньше? По крайней мере, это даст нам цель, к которой нужно будет стремиться вместо того, чтобы просто болтаться в космосе.
— Какую цель? — спросил Бем. — О чём вы говорите?
— Это предложила та молодая девушка из кино. Вполне разумно, хотя я бы никогда этого от неё не ожидал.
— Что она сказала? Ради бога, если у вас есть какое-нибудь предложение…
— Есть. Хорошее предложение. Почему бы нам не попытаться вернуться тем же путём, каким мы прилетели сюда?
Оба пилота изумлённо уставились на инженера.
— Мы попали сюда, преодолев какой-то разлом или смещение пространства, — нетерпеливо сказал Гейтс. — Что ж, почему бы нам не попытаться вернуться назад, пройдя сквозь ту же трещину, или что там это было?
Они по-прежнему молчали. Затем Бем, нахмурившись, спросил:
— Как вы собираетесь найти это место? И какова вероятность того, что разлом в пространстве всё ещё существует?
— Мы можем, по крайней мере, проверить, существует ли он до сих пор, — огрызнулся Гейтс. — Что касается поиска, то вы ведь отвечаете за навигацию, не так ли? Вы запомнили расположение хотя бы одного созвездия относительно нашего курса после того, как мы оказались в чужом небе?
Бем сначала покачал головой, а затем выпрямился.
— Да! Я запомнил! Вон то, в форме кинжала — мы летели прямо к нему.
— Тогда, — флегматично перебил Гейтс, — давайте попробуем лететь прямо от него, пока хватит топлива.
Он вернулся в салон. Бем покачал головой.
— Абсолютно бесстрашный! Он настоящий мужчина, Билл! И, конечно, он прав. Нам лучше всего попытаться выйти на прежний курс, хоть это, весьма вероятно, и невозможно.
Кончик созвездия в форме кинжала был отчётливо виден. Бем проложил курс так, чтобы кинжал оказался прямо за хвостом Т-12.
— Билл, возьми управление на себя, ладно?
Энрайт кивнул. Он один понимал, какое ужасное напряжение охватило Бема во время этого странного взлёта вслепую, и знал, какое изнеможение долен был он чувствовать сейчас.
Бем ушёл в пассажирский салон. Милдред прошла в кабину пилотов, чтобы побыть рядом с Энрайтом. Бем сел рядом с Рией Рэй, тут же взявшей его за руку.
Фаулер покрывал страницы математическими символами.
— Чем, чёрт возьми, вы сейчас заняты? — вырвалось у Гейтса.
— Прикидываю шансы самолёта вырваться из гравитационных силков планеты, — сказал Фаулер. — Это невозможно. Я могу математически доказать, что мы никогда не выберемся.
— Я думаю, тот факт, что самолёт вообще может оторваться от поверхности планеты, того места, где притяжение наиболее сильно, доказывает, что он может продолжать подниматься до тех пор, пока у него есть запас топлива и
