– Ну, слава богу, – выдохнул Сергей Владимирович. – А то я подумал было, что вырастил не сына, а литературного персонажа – эгоистичного неврастеника из породы лишних людей…
«Ну и вырастил, – подумала Таня. – Неужто не видишь, что сынок тебе одолжение делает?» – но додумать не успела.
– Асель! – произнес Сергей Владимирович. – Зови гостью к ужину…
Таня, как дикая кошка, отскочила от двери, но где ей было опередить субэлектронный автомат, пусть и устаревшей конструкции! Поэтому, совершенно неожиданно для себя, она приложила палец к губам и сказала возникшей перед ней в полумраке домработнице:
– Тс-с!
Как ни странно, но Асель поняла и даже послушалась. Только руками холеными всплеснула, мол, как же так!
Таня обернулась. Сделать вид, что она только что вышла из своей комнаты, не получится, ведь сначала придется миновать гостиную.
– Где у вас тут кухня? – шепотом спросила она.
Асель, что опять же странно, не стала включать свое контральто, а лишь сделала приглашающий жест – к счастью, вне поля зрения открытых дверей гостиной.
Здесь все сверкало чистотой и порядком. Печи не было – вместо нее красовалась легкомысленного вида плита, зеркально гладкая, словно сделанная из стекла. Асель продемонстрировала, как она работает. Поставила изящную кастрюльку из цветного металла, налила в нее воды. Через несколько секунд она закипела. Домработница сняла кастрюльку и предложила гостье поднести к плите руку. После некоторых колебаний Таня рискнула – поверхность плиты была совершенно холодной.
Кроме чудо-печи, в кухне имелся многорукий автомат, похожий на осьминога. Автомат совершал почти всю кухонную работу – чистил овощи и фрукты, грибы, рыбу, резал, шинковал их, изготавливал фарш, лепил котлеты, пельмени и пироги, готовил соки и морсы, варил кофе и делал многое другое, чему Таня и названия-то не знала. В остальном процесс приготовления пищи мало отличался от того, к чему гостья привыкла у себя дома. А вот мытье посуды ничем не походило на возню с тазами, тряпками и мыльной водой. Автомат-осьминог помещал грязную посуду в прозрачный ящик, внутри которого вспыхивало фиолетовое пламя, и тарелки, блюдца, чашки, кастрюли, сковородки и столовые приборы становились чистыми и сухими.
Подождут, решила Таня, имея в виду отца и сына Карнауховых, и принялась живо интересоваться, откуда в доме берутся продукты. Сельпо поблизости нет, огорода она тоже не заметила, и никакие молочницы не появлялись, а между тем и молоко, и сметана, и творог безукоризненно свежие. Этот вопрос, как и вопрос об электричестве и водоснабжении, поставил домработницу семьи Карнауховых в тупик. Лишь после некоторого раздумья Асель сообразила, о чем речь. Она взмахнула изящной рукой, и в воздухе, прямо как в рабочем кабинете Сергея Владимировича, появился мерцающий прямоугольник. Домработница заскользила фарфоровым пальчиком по призрачным символам, возникающим из ниоткуда. Закончив, она жестом стерла прямоугольник, словно его и не было. Через миг-другой на фантастической кухне раздался мелодичный звон. Щелкнули и разошлись до поры незаметные створки. Открылась ниша, округлая, гладкая, выстланная изморозью. И на этой изморози покоился целлулоидный пакет, заключающий в себе гроздь продолговатых желтых плодов.
– Я знаю – это холодильный шкап! – рискнула блеснуть эрудицией Таня.
– Нет, это не холодильник, – возразил внезапно появившийся на кухне Вадим. – Это всего лишь приемник-рефрижератор продуктопроводной линии. А я думаю – где можно найти в доме женщину? Конечно – на кухне!
– Женщина на кухне – пережиток прошлого, – довольно мрачно заметила гостья. – У вас продовольствие доставляют по трубам, как воду?
– Воду у нас давно по трубам не доставляют, – в обычной своей насмешливой манере сказал Карнаухов-младший. – Да и транспортировку продовольствия не прекратили лишь из-за таких ретроградов, как мы.
– А как же остальные? Голодают?!
– Чудачка ты… Зачем же им голодать? Девяносто девять процентов человечества пользуется банальным субмолекулярным синтезом, – не слишком понятно объяснил Вадим и вдруг пропел, отчаянно фальшивя: – Салаты и паштеты из воздуха и света…
– Вечный хлеб, – сказала Таня и, видя недоумение в глазах собеседника, уточнила: – Так называется роман нашего фантаста Беляева… У него один ученый создавал искусственную пищу химическим способом, чтобы накормить голодающих.
– По части архаичной литературы – это к папе, – отмахнулся Карнаухов-младший. – Он крупнейший специалист в Солнечной системе, да и во всем Млечном Пути, пожалуй.
– И нечего язвить! – вспылила Таня. – Сергей Владимирович, в отличие от тебя, человек серьезный. Сразу видно…
– Невероятно серьезный! – согласился Вадим. – И я вовсе не язвлю. Он действительно крупнейший специалист по литературе ХХ века. Доктор наук, лауреат множества премий, светлая голова, с мнением которой считаются и на Марсе, и на Фомальгауте.
– Не знаю, как насчет Фомальгаута, – заметила гостья. – А вот путешествие на Марс он мне обещал.
– Он-то обещал… – вздохнул испытатель хронокапсул. – А выполнять мне.
– Я тебя не неволю, – парировала Таня. – Колхоз – дело добровольное. Обойдусь. Поживу на ваших хлебах. Буду Асель помогать по дому, хотя ей, похоже, и самой делать нечего.
– Ну, уж нет… Теперь не отвертишься. Собирайся! Отправляемся немедленно!
– Мне и собирать-то нечего, – сказала Таня.
– Как – нечего? – притворно удивился Вадим. – А тот ворох платьев, которые для тебя сконструировала Асель?
– Для меня? – совсем не притворно изумилась его собеседница. – Сшила?
– Можно сказать и так… Асель – мастерица на все руки.
Таня повернулась к домработнице, которая с вежливой улыбкой прислушивалась к их пикировке.
– Асель, милая! Спасибо тебе!
В порыве чувств Таня даже хотела кинуться к ней, чтобы обнять и поцеловать, но удержалась.
– Пожалуйста, Таня! – отозвалась Асель, которая не заметила порыва гостьи или не придала ему значения. – Я помогу вам собраться.
– Вот и отлично! – откликнулся Карнаухов-младший. – А я пока глиф заведу…
– Вы это серьезно, товарищи? – спросила Таня. – Прямо вот сейчас – и на Марс?
– Прямо сейчас мы отправляемся на космодром, – сказал Вадим. – На глифе нам до Марса не добраться. А вот если пошевелимся, успеем на двенадцатичасовой ночной рейс.
– У вас что, туда уже пассажирские ракеты летают?!
– А вы думали, товарищ Таня, – не удержался от сарказма Карнаухов-младший, – ради вас организуют специальный рейс?
– А почему бы и не организовать? – продолжала безжалостно наседать комсомолка Климова. – Разве всякого станут спасать из прошлого?
