На следующий день, когда президент ехал в парламент, его машину обстреляли. Естественно, пули оставили на бронированном стекле только царапины. Террорист был схвачен на месте и через час признался, что подослан левым крылом парламента.
На вечернее заседание ни президент, ни советник не явились. На трибуну вышел полковник госбезопасности и предложил парламенту резолюцию о самороспуске. Большинство отказалось принять резолюцию. Тогда в зал ворвались легионеры. Избежать ареста удалось только некоторым правым. Несколько человек было убито на месте «при попытке оказать сопротивление».
На следующий день в столице прошла демонстрация протеста; напуганный Джедсон велел демонстрацию разогнать. Он пришел к твердому убеждению, что с демократией пора кончать. В это же время в нескольких свободных газетах правого толка (свободные газеты левого толка в Лантри были запрещены еще со времен получения независимости, и лишь несколько раз с тех пор это правило нарушалось), так вот, в этих газетах промелькнули сведения о какой-то грандиозной Стратегии Развития, претворяемой в жизнь дрольфийским императором Александром. План промышленной революции оказался не пустыми словами. Пока реальных результатов, правда, не было видно, но для этого прошло еще слишком мало времени, однако Александр ездил по стране, регулярно обращался к народу, организовал Министерство Пропаганды и сумел достаточно разжечь страсти в империи. Дрольфийские события вызвали резонанс в Лантри. В нескольких городах, в том числе Сильдорге, прошли манифестации под лозунгами «Латифундистам — нет, промышленной революции — да!», «Пора бы и нам по примеру Дрольфа». В середине дня начались беспорядки и столкновения демонстрантов с националистами. Когда Джедсон велел разогнать манифестантов с помощью полиции, Эрайде ответил, что их уже разгоняют.
— Кто же это? Я не давал распоряжения!
— Силовцы, ваше превосходительство.
— Кто?
— СИЛ — Союз Истинных Лантрийцев. Они борются за искоренение в Лантри всего чужеземного и всех инородцев.
— За депортацию, что ли?
— Причем тут депортация? — искренне удивился советник. — Я же сказал
— за искоренение.
— Ладно, не разгоняйте. Сами управятся.
Избиения и погромы продолжались до поздней ночи. Полиция не вмешивалась. Наутро в городе были возмущены буквально все. Мирные жители возмущались тем, что не был наведен порядок, домовладельцы и промышленники требовали возмещения ущерба от погрома, каждая из политических организаций возмущалась, что не были разогнаны ее противники, латифундисты настаивали на скорейшем введении в действие закона о закреплении. Генерал Бин явился явился к президенту и прочитал ему нотацию о необходимости разгона не только шествий, но и любых собраний, и о том, что он, Бин, два раза отдавал должный приказ, но его не исполняли, ссылаясь на личное указание президента, и как он, Бин, глубоко возмущен подобным подходом. В конце концов Джедсон, нервы которого были и без того взвинчены, наорал на Бина и потребовал к себе Эрайде с бумагами. Тут же он подписал закон о закреплении крестьян и закон о запрещении партий и политических организаций.
В нескольких деревнях начались крестьянские выступления. Вопреки протестам Зимонс-Деля Джедсон направил на их подавление армию. Почувствовав, что ситуация накаляется, он выступил по национальному телевидению. Он обосновал, как сумел, необходимость закрепления как единственного способа получения средств для промышленности, ругнулся по поводу политических партий как явления для Лантри глубоко чуждого, в двух словах разнес Александра за авантюризм, призвал всех к спокойствию и лояльности и заверил напоследок в великом будущем лантрийского народа. Тут вышла досадная накладка: исказился звук. Поскольку не все население достаточно знало английский, речь сопровождалась субтитрами на лантрийском. Из-за искажения звука дурак-переводчик принял great за grave note 1. Телезрители были введены в сомнение появившимся титром: то ли президент говорит о возможности счастья лишь в загробной жизни, то ли намекает на скорую гибель нации. Не прошло и получаса, как переводчик был арестован, и сделано было официальное исправление. Но, поскольку сообщил это не президент, а первый подвернувшийся диктор, не все ему поверили.
На другой день с утра аудиенции попросили представители СИЛа. Они настаивали на разрешении их организации, как не занимающейся политикой. Однако Джедсон, зная от Эрайде, что СИЛ не очень популярен в народе, отказал. Когда делегаты ушли, он сообразил, что, если СИЛ против инородцев, то как же он должен смотреть на инородца, тем более инопланетянина, у власти? СИЛовцы — наиболее последовательные его враги: другим он может угодить той или иной политикой, но для СИЛа он враг уже потому, что не лантриец. Джедсон пожалел о своем отказе: возможно, этих следовало задобрить. Но менять свое решение не стал, дабы не подрывать авторитет президента.
Вечером явился Эрайде с докладом.
— Как дела в республике? — поинтересовался президент.
— На юге крестьянские выступления.
— Послушайте, чего им не сидится? Все равно через два с небольшим месяца я улечу, и указ отменят.
— В том-то и дело, что вряд ли. Латифундистам он очень выгоден, промышленникам на данном этапе тоже: рабочей силой они обеспечены сверх меры, а богатые латифундисты — это крупные вкладчики, в отличие от нищих переселенцев. К тому же искусственно создаваемые крестьянские хозяйства — перспектива расширения внутреннего рынка. Я уж не говорю о простых горожанах: падение уровня безработицы, преступности и т.п. Словом, указ выгоден всем, кроме самих крестьян.
— Ну, раз так, мы их усмирим. Пошлите больше войск на юг.
— Но…
— Без всяких «но»! Что еще?
— В Дрольфийской империи настоящая истерия. Александр проводит индустриальную мобилизацию. Из рабов и вольнонаемных формируется настоящая промышленная армия. Весь свободный капитал вкладывается в промышленность. Заключены крупные подряды. Виднейшие специалисты занимаются планированием. Со всего Вирта в империю съезжаются лучшие ученые, экономисты и инженеры, привлеченные баснословными заработками.
— Послушайте, Эрайде, чего не хватает этим дрольфийцам? Зачем им все это?
— Последнее время темпы роста Дрольфа отставали от темпов роста других, не рабовладельческих государств. Национальный доход ниже, чем во многих странах. А Хилс — прекрасный оратор, он рисует им головокружительные перспективы. И потом дрольфийцы, как всякая великая нация, очень горды и самолюбивы.
— Впрочем, меня это не касается. Что сделает Хилс за два месяца?
