Анита молча посматривала на обивку «ящика», машинально выискивая злополучные датчики. Туо заметил ее взгляды, но понял их по-своему.
— Естественно, не здесь следует говорить об этом… проговорил он безнадежным тоном. Затем поднялся, сел рядом с Анитой, сжал ее локти и зашептал горячо: — Анита, милая, я вижу, вы мне сочувствуете, так помогите же мне встретиться с президентом! Если я расскажу ему все…
«Боже мой, — подумала Анита, — он все-таки сумасшедший. Не понимает реального положения ни на йоту!»
— Пока идет следствие, — сказала она, — вас никуда не отпустят.
Он встал и начал ходить из угла в угол, сердито наступая на податливые бугры мягкого пола. Они прогибались под его ногами, обутыми в парусиновые шлепанцы, и снова восстанавливались, едва только нога его отрывалась от них.
— Как же мне выйти из этого тупика? — в отчаянии воскликнул Туо. — Если бы меня выслушал хотя бы один здравомыслящий человек! Послушайте, Анита, а не смогли бы вы выполнить мою небольшую просьбу?
«Как же он красив!» — неожиданно для себя подумала Анита.
— Пожалуйста, — ответила она.
— Принесите мне бриллиант.
«Ничего себе — небольшая просьба! Нет, он таки сумасшедший!»
— Почему на вашем лице такое удивление, а в глазах страх?
— Потому что… это ведь очень дорогая игрушка. Где же я ее возьму?
— У меня был… Наверно, они его нашли там, где упал мой аппарат. Вот я и прошу, чтобы мне его вернули.
— Зачем он вам?
— Да так, нужен.
Анита встала.
— Ну что ж, я скажу доктору Фрагу.
— Я был бы вам очень признателен, Анита.
Она взяла свои туфельки и застыла с ними в руке.
— И еще одна просьба, которую вы сможете выполнить, выйдя отсюда. Пошлите, пожалуйста, от моего имени телеграмму президенту: «Прошу принять меня для важного разговора. Туо, космический путешественник». Я бы ему все объяснил…
— И ваш обратный адрес?
— Адрес? Больница, конечно. У вас такое беспокойство на лице, Анита. А с чего бы это?
— Да так… Я просто устала. Ну ладно, телеграмму отправлю сейчас же.
— Да-да, это очень важно! Кстати, а где вы живете?
— Крутой спуск, двадцать один, квартира двенадцать, — машинально ответила Анита. — А зачем это вам?
— Может быть, в гости приду! — улыбнулся Туо. — Можно?
— Приходите. А пока до свиданья.
— До свиданья. И знаете что… А не смогли бы вы принести какую-нибудь птицу, ну хотя бы голубя, белого?
— Постараюсь.
Она коснулась пальцем красной кнопки на двери, и ее выпустили. В коридоре едва не столкнулась с противным сержантом.
На следующий день, когда Анита дежурила в своей клинике, ее вызвали в кабинет номер тринадцать. Фраг ходил по комнате вокруг своего стола, потирая руки и сияя.
— Молодец, Анита! Дело идет на лад!
Девушка испытывающе посмотрела на него, не понимая, что он имеет в виду. Туо так о нем отзывался, что…
— Вы обратили внимание — он говорит, что президенту все расскажет?
— Кажется, так. Но разве президент…
— Надеюсь, вы отправили телеграмму?
— Нет… еще нет…
— Это плохо. Так хорошие друзья не поступают. Обещали значит, надо послать. И квитанцию ему отнесете.
— Да разве станет президент читать телеграмму из психушки?
— Это вас не касается. В канцелярии президента есть кому читать. Немедленно идите на телеграф и отправьте. И сегодня же вручите ему квитанцию.
Анита замялась.
— Я хотела вам сказать… боюсь я к нему ходить… Ненормальный все-таки…
— Да какой он ненормальный! Симулянт! Придумал себе легенду… Хочет вывернуться, вот и симулирует. Неужели вам не понятно? Он ведь станет бриллиант у меня требовать…
— Он в самом деле потерял бриллиант в оазисе, когда его сбитый аппарат упал на вышку…
«Сейчас напомнит о суженом, — подумала Анита. — Это уже слишком».
— …где стоял на посту ваш суженый. Ну а что касается бриллианта, то мы еще посмотрим, что к чему… Но он — симулянт, сомнений нет.
— Нет, я в эту палату не пойду. Если даже… Что ему стоит напасть на меня?
Фраг остановился у стола, окинул Аниту критическим взглядом с головы до ног. «И кому ты такая нужна! Ножки, правда, ничего, а морда как топор. На самом деле нужно быть чокнутым…»
— Ну что ж. Погуляете по саду под наблюдением дежурного. О содержании разговора доложите. А сейчас — на телеграф.
На телеграф Анита пошла только после работы.
Женщина, которая принимала телеграммы, прочитав подпись и обратный адрес, подняла голову и скользнула взглядом по Анитиному лицу, но промолчала. Анита заплатила, получила квитанцию и поспешила к выходу, как будто за нею кто-то гнался. Облегченно вздохнула уже на тротуаре. Бесконечный поток машин посверкивал никелем, извивался на перекрестке, расчленялся надвое, натрое, множился, заполняя каменное русло улицы. Смотрела и думала: а может быть, все-таки не ездить к Туо? Поехать домой, к маме, уйти, убежать от этого проклятого Фрага. Пусть тогда бесится…
Свернула за угол и очутилась в рыбном квартале. Острый запах рыбы словно вернул ее к действительности. Куда это она? Остановилась около стоявшей прямо на тротуаре на высоких металлических ножках жаровни с тлеющими углями. На столике лежал свежий осьминог, усыпанный мелкими круглыми присосками. Анита положила на прилавок монету, и хозяин мигом поджарил ей розовый кружочек мяса. Сочное, напоминающее телятину. Но ела она без аппетита. Нехотя откусывала маленькие кусочки, думала о своем. Ну что ж, она поедет, поговорит с Туо откровенно, открыто и честно. Тем более что его выпустят в сад.
В автобусе успокоилась окончательно. Куда только девались ее страхи, даже удивительно, стало смешно, что боялась Туо. Он так привязался к ней, такой красивый и… добрый. И не может быть никаких сомнений, что никакой он не сумасшедший, он же ей сам об этом сказал: и физически, и психически совершенно здоров. Так почему же — симулянт? Глупо.
На остановке выпрыгнула бодро и весело, пошла, высоко подняв голову и размахивая сумочкой.
В тесном вестибюле уже знакомого корпуса торчал дежурный. Кивнула вместо приветствия и присела на скамеечку у телефона. Ничего не сказала, не просила — сам знает! Дежурный посмотрел на нее искоса и пошел по коридору. Открыв дверь, громко, выкрикнул так, чтобы она услышала:
— К вам пришла… эта ваша…
«Нахал, грубиян», — подумала Анита.
На пороге стоял Туо.
— Что это за манера — оскорблять девушку! — сказал он, глядя дежурному прямо в глаза. — Советую вам попросить прощения.
