«Вы мне нравитесь».
Неужели эта фраза относится ко мне? И кто так бесцеремонно поднимает меня? Мне было удобно, я ждала, когда найдут мою голову – вот, собственно, и все, что мне было необходимо сейчас.
Я вас правильно поняла? Вам что, нравятся такие как я, у которых отсутствует голова? Хотя нет, мне неинтересны ваши симпатии, кто бы вы ни были. Мое платье под цвет кружевных шёлковых чулок может помяться, если вы будете меня таскать туда-сюда. И не дай вам бог куда-нибудь меня унести: ведь меня могут не найти, и я никогда больше не воссоединюсь с моей головой, а я решительно не хочу навсегда с ней расстаться, не ощутив себя снова прекрасной и желанной! Положите меня на место, мерзкое животное.
Музыка зазвучала с большей силой, и я уже кружусь в вальсе – меня держат чьи-то лапы, и моё тело в неприкрытых местах соприкасается с шерстью. О, если бы только моя голова была на месте, её возмущению и отвращению не было бы предела. Кто это меня щиплет за бока и ягодицы и шипит, как змея: «Он тебе оказывает великую честь. Тебя ведет в танце крысиный король». А, вы ревнуете крысиные невесты, сегодня правлю балом я, потому что я необыкновенная – я без головы, и это положительно сейчас отличает меня от многих, и от вас в том числе: полное отсутствие разумных мыслей для подавления инстинктов и рефлексов, ха, в этом даже что-то есть. Я смогу вжиться в образ королевы крыс. И почему это не случилось со мной раньше? Эй, поосторожнее, мне больно падать – всё здесь такое грубое и твёрдое.
Куда же вы? Даже такую добычу, как я, бросили, эх вы, а еще король называется, хоть и крысиный. Я уж возомнила, что здесь, в этой сырости и мраке, могут жить настоящие рыцари, познавшие лишения и закалившиеся в них, которые не бросают своих дам, посередине танца на произвол судьбы. Все как всегда и везде!
«Вот оно»!
Это они о ком? Я же не «оно». Я – она.
«Вот оно – тело»!
Фу, я даже испугалась. Превратиться в «оно» в такой ответственный момент моей жизни – это уж слишком.
Люди приближаются, если бы не моя голова в их руках, я бы убежала с крысиным королем, хотя нет, он же оказался трусом, и к тому же я была ему нужна только без головы. Извращенец. Если бы не этот вопиющий факт, то здесь вполне можно было бы жить. Но ведь они не захотят меня знать, если моя голова будет при мне, я им нужна без неё, а я не могу без головы и шляпки на ней. Ах как все прозаично, даже здесь я не получила праздника, а идея была очень недурна, ведь хочется не абы как, а чтобы всё было красиво.
Время подходило ближе к вечеру. Ещё было светло, но размытый в белёсой дымке диск солнца уже стал холодной светящейся рекламой проваливаться за горизонт. И начинало подступать ощущение того, что где-то рядом на землю ложатся первые тени: незаметные, смешанные с дневным светом, невидимые предвестники пока что далёкой наступающей ночи. Студёный день. По окаменевшей земле, асфальту крутилась слабая позёмка, потому что метель стихла к полудню. И сейчас, разгоняя пыль прошлого снегопада, который своим скудным снегом показал только обозначение зимы, уходящие силы того ветра всё же из-за мороза колюче хлестали по щекам и глазам.
Идти холодно, и продавщица местного продовольственного ларька, дородная женщина, в застёгнутой на все замки тёплой фиолетовой куртке и вязаной шапке, осторожно, чтоб не наступить на ледяную корку, нагнув голову, брела в сторону возвышающегося крупного универсама. От такой голой и неуютной улицы ей вспомнилось лето с его раскалённым солнцем, теплом и зелёными деревьями; где-то там должны быть живые радостные голоса и счастливый смех. Она почувствовала это всем своим телом, сознанием и заулыбалась от такого приятного мгновения.
– Женщина. Женщина! Можно Вас на минутку!
– Что?!
Прохожая подняла глаза и увидела перед собой худого мужчину, выше среднего роста, в обтрёпанной старой одежде. До универсама оставалось пройти метров пятьдесят. Его цепкие, серые, как льдинки, холодные глаза смотрели остро, словно иголочки.
– Что, что Вы хотите? – заволновалась женщина.
– Купите бриллианты.
– Какие бриллианты?! Что Вы ерунду говорите.
– Вовсе не ерунда, – он раскрыл ладонь и на ней несколько прозрачных камешков засияли, заискрились разными цветными огоньками.
– Стекло какое-нибудь… – недоверчиво произнесла она, глядя уже заворожёнными глазами. – Подделки разные бывают.
– Обижаете. Самые настоящие бриллианты. От бабушки остались. Сами знаете – время какое: то вверх, то вниз.
– И сколько стоят?
Тогда мужчина, приблизившись к её уху, тихо что-то сказал.
– Что-то дороговато.
– Я Вам не колбасу предлагаю, а драгоценные камни. Пойдите в магазине купите.
Женщина достала из куртки деньги и, отсчитав несколько купюр, передала их мужчине. А взамен взяла камни, крепко сжав ладонь.
– Ну я пойду, – сделав шаг назад, развернулась она.
– Идите, идите. А я тоже, по делам, – негромко проговорил вслед незнакомец.
Женщина торопливо пошла обратно, в сторону своего дома, иногда поскальзываясь на ходу и сбиваясь с ритма привычного шага. А подойдя уже почти к самому подъезду, остановилась и вновь подумала: «Что если бриллианты и в самом деле поддельные? Ювелир знакомый у меня есть». К нему сразу же и заторопилась.
Она нажала кнопку звонка и осталась ждать возле металлической двери с глазком. Хозяин открывать не спешил. Наконец, послышались шаги и щёлкнул замок. Ювелир, плотный мужчина, с большой круглой бритой головой и с усами да бородкой. Посмотрел на гостью и спросил, что случилось. Услышав про дело и камни, предложил зайти в коридор.
– Купила у одного мужика на улице. Говорит, настоящие. Ты же ювелир: посмотри, проверь, – затараторила женщина взволнованным голосом.
– Где ты видела, чтоб бриллианты продавали на улице.
– Да ты посмотри, горят как! – и она ссыпала пару штук ему на руку.
А камни засверкали, заиграли то одной гранью, то другой, чудо-огоньки разлетелись, брызнули, рассыпались.
– Видишь, красота-то какая, – поднесла ближе к его руке своё лицо женщина.
Только произнесла, как драгоценности вспыхнули ярким пламенем да погасли, а после от них остались лежать лишь чёрные угольки. Женщина охнула, полезла в карман, достала камешки, разжала дрожащую руку – и вместо других камней увидела ничего не стоящие чёрные кусочки.
– Да что ж это такое! Один обман. Никому верить нельзя.
– С чёртом ты встретилась, – то ли в шутку, то ли всерьёз заключил обескураженный ювелир.
