Наталья Болдырева - Жаркое лето. Первый поток

Едва не впервые за все время я усомнилась в разумности собственного предприятия. Я прилетела на Акварис. Так чего же еще мне было нужно? Много лет прошло с тех пор, как "Аквамарин" стал первым земным поселением на Акварисе. Сейчас их были сотни по всей планете: на материке и на дрейфующих островах. В океане строились подводные фермы и надводные платформы. Велась подготовка к разработке богатейших природных запасов планеты. Строительство шло такими темпами, что любое людское поселение изменялось до неузнаваемости за считанные месяцы. Что найду я в "Аквамарине"? Какую память? Память о чем?

"Неужели ты пойдешь на попятный?" — внутренний голос отрезвил. Не испугавшись прыжка в состоянии гибернации, я спасовала перед какими-то еще неведомыми трудностями. А может быть их и нету вовсе. Просто деньги за работу в "Аквамарине" платят довольно небольшие по земным стандартам, и даже возможность пожить в уникальных оздоровляющих условиях планеты не привлекает квалифицированных специалистов с Земли. Наверняка дело обстоит именно так.

— Работают же там люди, — пробормотала я под нос, стараясь убедить себя окончательно.

— Ну, удачи! — крикнул мне мой попутчик на прощание.

— Спасибо! — ответила я, но он уже вышел на яркое солнце Аквариса. Там его ждали какие-то люди. Один подхватил багаж, другой протянул руку для приветствия. Очень может быть, что этот человек действительно мог бы помочь мне устроиться в "Водолее"…

Я отвернулась и прошла к кассам.

Катера на материк ходили достаточно часто. Следующий ожидался не позже, чем через пол часа. Когда я оформляла билет на кассовом терминале, в здание порта вошла толпа разновозрастных детей, сопровождаемая несколькими взрослыми. Дети выглядели необычно. Смуглые, скуластые, с раскосыми глазами, практически все они, тем не менее, были светловолосыми. И вели они себя тоже необычно для группы школьников на каникулах: никто не кричал, не разговаривал громко, не смеялся.

— Ша! — крикнул один из взрослых, выйдя вперед и обернувшись к детям. Низкий, широкий в кости, покрытый буграми мускулов и сплошь поросший жестким черным волосом, он стоял, воздев руки с раскрытыми ладонями, и напоминал шамана какого-то дикого племени. Только кричаще-яркие шорты-бермуды с торчащими из них кривыми ногами выглядели неуместно. — Ша! — повторил он уже тише, опуская руки. — Вы все наказаны. Все проходят в зал и рассаживаются. Никто не встает с места. Сидеть тихо! Чтоб я вас не слышал.

— А в туалет можно? — робко спросил, выйдя вперед, маленький мальчик с рюкзачком за спиной.

Взрослый, скользнув по нему взглядом, бросил другому мальчику немногим старше:

— Мамонтёнок, проводи, — и, развернувшись, направился к кассам.

Дети послушно потянулись к рядам кресел зала ожидания. Я, забрав билет, отошла в сторонку, с интересом наблюдая, как молча и сумрачно идут они мимо. Мальчик, названный Мамонтёнком, взял младшего за руку и повёл к маячившему невдалеке указателю. Пацан и вправду походил на мамонтёнка — плотно сбитый, с копной падающих на глаза медно-золотистых волос. Волосы были густые, прямые и жесткие.

Дети расселись, заняв добрую половину кресел. Я прикинула, что их должно быть с пол сотни человек, если не больше. Но вели они себя поразительно тихо. Сидели, даже не пытаясь поговорить друг с другом. Многие сразу же устраивались спать. Взрослые присели на скамейки среди кадок с местной растительностью. Человек, напомнивший мне шамана, присоединился к ним, как только оформил билеты. Они сидели голова к голове и шептались о чем-то, поглядывая на детей. Вернулся Мамонтёнок со своим подопечным. Устроив малыша в одном из кресел, пацан задремал рядом, а малыш, вынув из своего рюкзачка альбом, раскрыл его и принялся рисовать.

Эта картина притихших детей производила гнетущее впечатление. И хотя до отхода катера оставалось еще немного времени, я подхватила рюкзак и пошла к причалам. Я ведь не видела еще океана.

Выйдя из здания, я первым делом запрокинула голову. Теоретически я знала, что я увижу там. Но на практике оказалось, я просто не представляла себе этого.

В неоглядную высь устремлялся колосс орбитального лифта. Вид на нить, соединяющую поверхность орбиты и планету, существенно отличался в зависимости от точки зрения. Там, на орбитальной станции, глядя на неё сверху вниз, я понимала умом, всю грандиозность этого сооружения. Но когда титанический столп возвышается прямо над тобою, и приходится задирать голову в попытках увидеть его весь… Наверное, первые небоскрёбы производили схожее впечатление. Я подумала вдруг, что эту штуку должно быть видно с любой точки планеты. По крайней мере — в этом полушарии.

К причалам я шла, оглядываясь поминутно. Неохватных размеров колонна пронизывала легкие перистые облачка. Их тени бежали по ее поверхности, а выше та сияла отраженным солнцем. Это было что-то потрясающее.

Зрелище завораживало настолько, что океан я увидела, лишь когда дохнуло в лицо свежим бризом. Обернулась и уперлась взглядом в эту безбрежную тихую синь. Волны мягко бились о причал, вскипали маленькими белыми барашками у дальнего волнореза, играли на воде солнечные зайчики.

— Ох, — выдохнула я. Захотелось немедленно искупаться или хотя бы намочить ноги.

Вокруг покачивались на волнах, тихонько стукаясь бортами о пирсы, лодки, катера, яхты. Полдень был в самом разгаре, солнце палило во всю, и причалы были безлюдны. Лишь где-то далеко слышался рокот работающего мотора и неясный гул голосов. Я быстро нашла нужный номер причала и села под навесом. Я долго сидела, слушая шум набегающих волн, глядя на воду, пока не поняла, что же не так во всем этом великолепии.

Не было слышно криков птиц, и ни одна чайка не парила над волнами, готовая выхватить добычу. Есть ли на Акварисе птицы? Я не могла вспомнить.

Когда из-за горизонта показался большой пассажирский катер, из здания порта вышли дети, нагруженные сумками, чемоданами, рюкзаками и предводительствуемые все тем же шаманом. Я сообразила, что это — не просто дети, эти дети из моего лагеря. Они шли к причалу, куда должен был пристать катер, следующий до "Аквамарина".

— В "Аквамарин"? — спросил шаман едва поравнявшись с полупрозрачным поляризационным навесиком, и, кинув свою большую спортивную сумку рядом с моим рюкзаком, присел возле. — Только приехали?

— Да, — ответила я, разглядывая его с любопытством. У него были черные смешливые глаза в многочисленных лучиках морщинок. Но сейчас он глядел мрачно.

— И мы тоже, — он поскрёб заросшую темным волосом грудь и вздохнул тяжело, — в "Аквамарин". Хорошо еще не за пределы системы, — добавил он и оглянулся на детей, рассыпавшихся вдоль ограждавшей причал решетки, сплошь облепивших её. Остальные взрослые тоже подошли к нам, свалили свой багаж рядом, присели кто на скамейку, кто просто на корточки. — Ильсур Айсович, — представился шаман, протягивая ладонь. — Детский дом "Улыбка", луны Минеры, один гиперпрыжок от системы Аквариса.