-- Я уже не ждала тебя. — Не оборачиваясь, с укором произнесла владелица фирмы, пряча кривоватую улыбку на лице.
-- Тебе не кажется, что ты уже заигралась, а, Берта? — Раздался негромкий, но твердый и холодный, пронизывающий насквозь голос.
Женщина развернулась на каблуках и с легким поклоном отступила на несколько шагов. Возле стеклянного шкафа стоял очень высокий молодой человек. Изящная субтильная фигура казалась хрупкой, но Берта прекрасно знала, как обманчиво внешнее впечатление. Длинные, идеально-прямые, доходящие до плеч иссиня-черные волосы гладким шелком ниспадали вниз. Но самое главное, глаза — огромные, пронзительно-черные, затягивающие в кошмарную бездну невыносимой боли, заставляющие инстинкты визжать от ужаса и бессилия.
-- Тебе не кажется, что ты уже переигрываешь саму себя? — Повторил юноша, не меняя интонацию, и провел длинными тонкими пальцами по стеклу. Казалось, предмет разговора волновал его не больше, чем голубя — пробки на дорогах.
-- Девчонке нужно указать дорогу. Сама Она никогда не догадается, что нужно делать — не забывай, где прошло Ее воспитание. Она чувствует что-то, но не может ничего объяснить. Этот мир Ее угнетает, постоянность и рутина понемногу сводят с ума. Еще немного, и Она совсем потеряет самообладание, а нам это ни к чему. Да еще этот Ее дружок…
-- Меня не интересуют эти подробности, так что оставь их при себе.
Тяжелый взгляд темных глаз пробежался по лицу Берты. Женщина невольно вздрогнула и отвернулась.
-- Не беспокойся, я держу ситуацию под контролем.
-- Неужели?
-- Тебя что-то беспокоит?
-- Ты смеешься надо мной? Думала, я ничего не замечу? Знаешь, Берта, — незнакомец сложил руки на груди. — Ты действуешь чересчур явно и жестко. Я еще могу закрыть глаза на все те фокусы, что ты здесь устраиваешь. Хотя ЭТО и грубейшее вмешательство в Ее сознание! Такой рубец будет невозможно не заметить даже при беглой проверке. А если Она умудриться ускользнуть из твоих цепких лап?
-- Девчонка еще меня благодарить будет.
-- Не в Ней дело, Берта!
-- А в чем же?
-- В тебе.
-- Я не понимаю. — Женщина обернулась и, встретив давящий взгляд темных глаз, застыла.
-- Ты все прекрасно понимаешь. Она тебе уже ничего не скажет… в этой жизни… приступай.
Беззвучный приказ — и губы Берты затряслись, а в глазах всепоглощающим пламенем вспыхнул животный страх. Дрожащими руками женщина открыла настежь окно. В комнату пахнуло прохладным вечерним воздухом.
-- Не надо, — беззвучно шептала Берта, но встретила в ответ лишь равнодушный, ледяной взгляд молодого человека.
-- Ни шагу назад! — С ехидной ухмылкой приказал он.
Страх в глазах Берты сменился безумием и хаосом. Женщина развернулась к окну, медленно, безвольной куклой, поднялась на подоконник и сделала шаг в пустоту.
Несколько мгновений молодой человек продолжал смотреть на окно, затем подошел к письменному столу, достал из верхнего ящика несколько листов бумаги. Между его пальцами сверкнули еле заметные серебристые искорки — и на чистых листах одна за другой появились печатные строчки.
Сложив листы и прихватив со стола запечатанный бумажный пакет, незнакомец, не оборачиваясь на распахнутое настежь окно, растворился в комнате также неожиданно, как и появился, оставив после себя легкую рябь в воздухе.
А холодный ветер продолжал сдувать один за другим лежащие на столе листы бумаги, расшвыривая их по комнате, выбрасывая часть документов на улицу вечернего города.
* * *
Артем усердно колдовал над чайником на кухне, пока я отыскивала в царящем бардаке дорожную сумку. Покидав на кровать кое-какие вещи, я бегло скользнула взглядом по оставшейся в шкафу одежде, после чего решила остановиться на достигнутом — не в джунгли собираюсь, если что-то понадобиться, всегда можно сходить в магазин. Приятный запах свежезаваренного чая приятно защекотал ноздри, и я не без удовольствия вернулась в зал. Однако едва я устроилась поудобнее, в дверь позвонили.
-- Похоже, это курьер, — предположила я и, нехотя поднявшись с кресла, побежала к порогу.
С легким щелчком распахнув тяжелую металлическую дверь, я высунула голову на лестничную площадку. Передо мной стоял мужчина лет тридцати на вид, держа в руках внушительного размера бумажный пакет.
-- Вознесенская Анна Владимировна?
-- Да, это я.
-- Вот, — мужчина протянул мне пакет и пару листов бумаги. — Распишитесь, пожалуйста.
Я чиркнула ручкой по бумаге, мимолетно взглянув на курьера: что-то в нем показалось поразительно знакомым, только что…
-- Спасибо, — поблагодарила я и забрала пакет. Странно, не похоже, чтобы я раньше видела его лицо.
-- Не за что. — Ответил мужчина.
Я медленно начала закрывать дверь, когда наши взгляды пересеклись по прямой. Внезапно я почувствовала, что земля уходит из под ног, начинает кружиться голова, а разум покидает тело. Тяжелый, как свинец, взгляд гипнотизировал и затягивал в пустоту темных бездонных глаз. Время остановилось, а я не могла даже сдвинуться с места. Казалось, сама вечность распахивает передо мной ворота, ведущие в никуда. Наконец, я с колоссальным усилием отвернулась и захлопнула дверь. Медленно, словно во сне, я вернулась в зал.
Артем расставлял пустые вазочки для варенья, но, увидев меня, побледнел и чуть не выронил посуду.
-- Аня, что с тобой?
Я взглянула на парня, но тут же закрыла глаза — пол плясал под ногами, а стены кружились, как будто я очутилась на карусели.
-- Ты бледная, как мел! Что случилось? Не пугай меня, скажи что-нибудь!
-- Все хорошо, — с трудом выдавила я. Язык совсем не слушался. Артем быстро встал и усадил меня на кресло. — Ничего страшного.
-- Да у тебя руки ледяные, как у покойника!
-- Ну спасибо за сравнение!
-- Я серьезно.
-- Не обращай внимания, лучше вскрой пакет.
Артем недоверчиво посмотрел на меня.
-- С тобой точно все хорошо?
Я кивнула.
Все еще поглядывая в мою сторону, парень достал ножницы и ловким движением руки распаковал посылку. Из пакета он извлек сложенную в несколько раз карту Екатеринбурга, четыре железнодорожных билета и…
-- О, кредитка! — Воскликнул Артем.
Не веря своим глазам, я повертела в руках пластиковую кредитную карточку.
-- Это, я так понимаю, командировочные.
-- Ха, и вот это ты называешь 'плохим начальством'? — Артем был в таком восторженном состоянии, как будто эта премия полагалась ему.
Ответить было нечего. С чего это Рептилия так расщедрилась?
Немного оправившись от удивления, я начала рассматривать билеты. Так, вот мой билет; вот какой-то Сурков, Шутов и… Стоп! Шутов? Я внимательно пригляделась к билету: Шутов Артем Андреевич…
