— Вы что, утешаете его? — Кибернетик насмешливо посмотрел на Физика. — Да черт с ней — библиотекой. Сейчас вы еще скажете, что, мол, Хрустальное чудо не единственное в своем роде, сотни таких, значит маленькую и неповторимую цивилизацию не грех и спасти. Мне такой гуманизм с хорошо обеспеченными тылами не нравится. А если бы все было иначе? Если бы мы знали, что и Библиотека единственная во всем мире? Тогда, выходит, пусть малыши поджариваются живьем?
— Перестаньте спорить, — устало сказал Поэт. — Никакой альтернативы для нас не было и быть не может. Давайте лучше поторопимся с эвакуацией. Для дискуссий здесь скоро станет жарковато.
— Молодчина! — Кибернетик на ходу подмигнул Физику. — Кричи на них погромче. Ты сейчас зол, — они тебя побаиваются.
— Вот нахалы! — ворчит, переводя дыхание, Поэт. — Нашли время играть в прятки…
Космонавты выгоняли из Библиотеки последних «сусликов», которые вместо того, чтобы прятаться в звездолет, затеяли веселую беготню.
— Они не понимают игры, — свистели-пересвистывались.
— Смехота. Их испугал Большой огонь.
— Хи-хи-хи. Они такие неуклюжие. Гляньте, как смешно бегает вон тот…
— Это Злой. Он хотел забрать знания.
— Он обижал нас.
— Удирайте, удирайте от него!
Мягкий топот во всех уголках башни. Знакомое быстрое цоканье, которое обозначает смех, забаву, подтрунивание.
— Объясни им, наконец, что у нас нет времени, — обратился. Поэт к Биологу. — Что за игра может быть сейчас? Всем — на корабль!
Снова громыхнуло. Подземный толчок обошел Хрустальное чудо, однако возле звездолета он, наверное, был довольно ощутим — снаружи донеслись возбужденные голоса.
— На корабль, на корабль, — засвистели «суслики».
— Прогулка. Все на прогулку.
— В небо, в небо…
Кибернетик все же не выдержал, остановился перед шестой «полкой». Там стояла его странная «книга», которая подарила ему короткую, непонятно-трагическую встречу с такой земной девушкой. Кто она была, кто? Фантом, голограмма, а может, его материализированный идеал? Его мечта, которую поймал этот шестигранный детектор мыслей и чувств и соткал из атомов, одел во плоть. Если это не так, то почему плачет-ноет сердце, почему не хочет расставаться с этой странной «книгой»?
Он протянул руку к «полке», но тут же передумал брать золотистый шестигранник.
«Нет, нет, — решил он. — Потом, позже. Когда прилетим снова и во всем разберемся, поймем суть чудес. Я еще не готов… Может, именно мои недоверие, подсознательный мистический страх, которые не покидали меня во время разговора с девушкой, и материализовались в ту железную кованую стрелу?..»
За этими мыслями Кибернетик даже не услышал, что к нему подошли друзья.
— «Сусликов» едва на корабль загнали, так ты куда-то запропастился, — с укоризной сказал Поэт. — Поспешим.
И вдруг все будто окаменели.
Медовые хитросплетения сот наполнились багряным светом, в воздухе Библиотеки прошло тихое движение, и дверь, которая прятала верхние ярусы, открылась.
— Они что — издеваются над нами? — озадаченно прошептал Кибернетик. Он недоуменно поглядывал то на лица друзей, то на гостеприимно распахнутую дверь.
Физик как-то зло дернулся, круто повернулся и пошел к кораблю, который уже зажег стартовые огни.
Они не знали, что возвратятся сюда буквально через полчаса. Как только с удивлением увидят на экранах корабля, что извержение вдруг прекратилось, лавы вовсе нет, а Хрустальное чудо целым-цело и на вершине его снова сияет зеленый огонек.
Потому что не прошло и минуты после старта земного звездолета, как кристаллический мозг — распорядитель Галактической библиотеки № 708 — подал на свои исполнительные устройства новую команду. Имитация расплавленной магмы быстренько вернулась в свои подземные убежища, а наимягчайшая в мире трава распрямилась, будто вовсе и не пылала только что ясным огнем. Стандартный тест на определение уровня нравственной зрелости предполагаемых читателей был «проигран» точно по программе и до конца.
Что касается беззаботности «сусликов» и некоей доли фривольности в их поведении, то это тема для отдельного рассказа. Скажем лишь одно: если тебе уже много раз приходилось кататься на чужих звездолетах и если ты наизусть знаешь сценарий «спектакля», то очередная прогулка в небо будет для тебя именно прогулкой — и только.
Когда «сусликам» изредка все же случалось остаться среди несуществующего пламени, причин для веселья тоже хватало. Разве, например, не смешно — определенно знать, что «книги», поспешно сваленные в трюмы звездолета-беглеца, обязательно исчезнут, превратятся в тонкую золотистую пыль?
Сыну Максиму и его спутникам на дорогах детства
ЧЕТЫРЕ ЗЕЛЕНЫХ ЛИСТКА
Это была не пурга. Это был взбесившийся снег. Тревожными голосами звучал он в ледяных торосах, в одно мгновение заполнив узкую щель между небом и землей. И закипело белое варево. Снег слепил глаза, отчаянно царапал лицо.
Это была странная пурга. Возникла она внезапно, вопреки всем прогнозам. Даже не возникла, а снежной бомбой разорвалась над головой. Вместе с ней пришли две неприятности. Уже первый разбойничий посвист ветра будто заговорил самоходные лыжи — черные змейки гусениц безжизненно замерли, и Максим чуть не упал. Одновременно погас зеленый глазок браслета связи.
«Чудеса!» — подумал Максим, останавливаясь. Он еще раз растерянно потрогал браслет и буквально на миг перенесся в недалекое прошлое, на первый праздник Приобщения.
Сентябрь. Первый класс. Торжественная линейка. Ким Николаевич, директор школы, вручает им эти браслеты. Каждому жмет руку, улыбается. Говорил он тогда мало, и Максим все запомнил слово в слово.
— Ребята, — говорил Ким Николаевич. — У вас сегодня двойной праздник. Прежде всего вам предстоит вскрыть самую удивительную на свете копилку. Люди веками складывали в нее знания, а мы все это вытряхнем, изучим, что к чему и зачем. А браслеты связи… Это ваше первое настоящее приобщение к миру взрослых. Теперь вы можете послать любому человеку свое изображение и голос. К вам тоже станут приходить — по делу и просто в гости. Через два года вас научат пользоваться всеми видами транспорта, и, кроме свободы общения, вы получите свободу передвижения. На земле, в воздухе, под водой. На третьем празднике Приобщения, после окончания пятого класса, человечество даст вам право совещательного голоса во всех своих делах…
Максим тогда так развеселился, что стал размахивать руками и тихонько запел свою «самодельную» песню:
